Видят ли березы сны

До нумеров, где остановился Георгий было рукой подать, так что изрядно продрогнув, второпях, и без того короткий путь, Николай преодолел за считаные минуту. Хотя, по чести сказать, от любого дома до другого в этом городе путь был не долгий, так как располагался он вдоль одной длиной улицы, во все остальные же районы, что теснились вдоль окраин, приличный человек и носа не совал. Подойдя ко входу, он накрыл ничего не понимающего щенка полами пальто и с важным видом преисполненным высокомерия прошагал мимо консьержа и дворника, уныло подметающего в холле. Если те и заподозрили неладное, то виду не подали, уж больно хорошо одет был барин и больно был важен его вид.

Номер Георгия находился в конце коридора, и с трудом найдя табличку 35, отчего то находившуюся между номерами 29 и 37, Николай постучался. В ответ раздался недовольный и сердитый голос:

– Да не нужен мне ей Богу ваш чай, оставьте это уже, право слово, я и прежний то не допил.

– Не знал друг мой, что ты чай так не любишь, – весело крикнул через дверь Николай.

Через минуту дверь резко отворилась, а на пороге стоял его взъерошенный и порядком уставший приказчик. Это был высокий и худой молодой мужчина с невероятно голубыми глубокими и томными глазами, его можно было бы назвать вполне привлекательным, если бы не излишняя худоба лица, узкий маленький подбородок и плотно сжатые уголки губ, отчего казалось, что он находится в дурном настроении постоянно. А может он и впрямь всегда находился не в духе. В общем, был он привлекателен, но раздражителен, зол и желчен.

– Не ждал тебя сегодня, ты мог бы меня не застать, но в этом городе оказия на оказии. А с этим чаем, тут право слово, наваждение какое то или одержимость, столько чая я и за всю жизнь не пил, ну да не важно, проходи, видно что-то опять стряслось, ежели ты вот так без предупреждения нагрянул, – и жестом он предложил Николаю войти.

В комнате был невероятный хаос, тут и там были развешены предметы одежды, на рабочем столе кипы тетрадей, свертки, большие и малые клочки бумаги с неразборчивым подчерком, грязная посуда и много всяких мелочей, коим и применение то тяжело было найти. Вид самого Георгия, впрочем, был не лучше, измят, не мыт и одет в исподнее, к тому же имевшее порядком помятый и несвежий вид.

Словно прочитав его мысли, тот ответил, впрочем, без злобы и обиды: – Ну что ж Николя, не всем повезло остановиться в доме с удобствами, где бы за тобой приглядывали пять служанок. Кому то и по грязи ходить приходится, – и он взглядом посмотрел на свои голые и босые ноги.

Николай виновато улыбнулся и присев на корточки, из под полы пальто явил на свет щенка, тот впрочем, оказался куда менее воспитанным, чем его хозяин, и залихватски, будто у себя дома, никого не стесняясь, начал бегать по комнате и стаскивать ту одежду, которая по чистой случайности оказалась в опасной близости от пола.

– Ну уж нее-е-е-ет, – взмолился Георгий, мне и без этого работы достаточно, ты мой друг уж не тронулся ли рассудком, приехали за делом, а тут и барышня откуда не возьмись и пес дворовый. Следовало тебе меня предупредить, ежели ты благотворительностью решил заняться. Словом если ты намерен довести себя до разорения, тогда я скажу прямо, и без обиняков, ты на верном пути.

Николай задумчиво посмотрел на друга, но не найдя, что ответить, отвел взор.

Они были знакомы с университетских лет, так что знали друг друга давно и оттого почти не имели тайн между собой. Однако теперь, для Николая, отчего то стало трудно поведать ему то, что было у него на душе, будто Анна пролегла невидимой преградой между ним и Георгием навеки, а может виной тому не Анна, а он сам изменился за это время. Так что не найдя, что сказать, он просто промолчал.

С трудом поняв, куда можно присесть, не дожидаясь когда его пригласят, Николай устроился на краешке кровати, сам же Георгий сел на единственный свободный стул, впрочем, свободным его можно было назвать лишь формально, так как на спинке как на сушке, были развешены еще влажные брюки и рубашка.

Пододвинув к себе импровизированную пепельницу, Николай, достав портсигар и закурив, заговорил: – Полно тебе брюзжать, друг мой, ты едва ли годишься мне в папаши, – саркастично заметил он, – не далее, чем месяцев назад, я доставал тебя из передряги, но, как водится, в дружбе грехов не поминают, когда оба грешны, так что лучше скажи мне, как обстоят наши дела?

– Плохо, – резко без обиняков ответил тот. – Никто не продаст тебе шерсть в обход Кузнецова. Так что из всех возможных врагом ты нажил себе самого нежеланного. И хотя я сам еще с ним не знаком, но тех историй, что я услышал, мне с лихвой хватит, чтобы понять, что ты будто слепой идешь по краю пропасти. И видит Бог, я не желаю, идти за тобой следом.

– А прииски? – безучастным тоном спросил Николай, глядя в окно, будто слова Георгия совсем не задели его и даже не заинтересовали.