Видимость

Самоубийство было возможно всегда, особенно зимой, когда долгие ночи и неослабевающая мрачность приводили в отчаяние самых душевных людей. Каждое самоубийство требовало большой решимости - у Герберта не было грузовика с теми, кто бойко отвергал его как выход труса, поскольку он представлял, что немногие вещи требуют большего мужества, чем решение покончить с собой, - но утопиться в неподвижном неглубоком теле воды требовало больше решимости, чем большинство. Было много более простых методов, особенно для мужчин, которые предпочитали более жестокие методы выхода.

Осталось только убийство.

Рэтбоун хотел провести больше тестов, поэтому Герберт нашел телефон и позвонил в Ярд.

"Да?" Голос Таллоха был еще более наполнен яростью, чем обычно, и когда Герберт взглянул на часы, он понял почему; было без десяти десять.

Он подавил укол детского удовольствия от того, что доставил Таллоку неудобства. "Это Смит".

"Чего ты хочешь?"

«Чтобы рассказать вам о мертвом человеке».

«Разве вы не могли подождать? Он ведь никуда не денется?

«Нет, но я».

Таллох вздохнул. "Правильно. Скажи мне, что у тебя есть. И пусть это будет кратко. Название?"

«Неизвестно».

"Причина смерти?"

«Утопление. Наверное, насильственно ».

"Наверное?"

«Пока мы говорим, патологоанатом проводит тесты».

«Есть что-нибудь, что вы знаете?»

«Он был гомосексуалистом».

- Тогда твой идеальный случай.

Герберт решил проигнорировать это последнее замечание. «Сегодня я мало что смогу сделать, так что приду завтра утром после завтрака и возьмусь за дело».

- И, без сомнения, на сверхурочную работу.

Герберт вспомнил, что когда в последний раз поднималась тема сверхурочной работы, Таллох утверждал, что вся система искажена. По его словам, мужчины, которым нужны были деньги для своих семей, были теми, у кого не было времени, чтобы заработать эти деньги; Напротив, тем, у кого было свободное время, не на что было потратить деньги.

Герберт посоветовал ему выделить время, а Таллоху - деньги. Таллоху это показалось прекрасной идеей.

«Что ж, - продолжил Таллох, прежде чем Герберт успел ответить, - все здесь слишком заняты, чтобы тратить время на выпивку из напитка, так что вы здесь более чем добро пожаловать. Вы наверняка знаете их места обитания лучше, чем мы. А что насчет сцены? "

«Я, конечно, запечатал его. Я проведу тщательный обыск утром, когда будет достаточно света.

«Гордон Беннетт, - сказал Таллох. «В конце концов, мы тебя кое-чему научили».

И он повесил трубку.

Станция метро South Kensington находилась более или менее в конце Эксибишн-роуд, поэтому Герберту удалось найти ее, просто идя прямо, уворачиваясь от заядлых пьющих, которые направились в частные клубы после обеда - членство на месте за пять шиллингов - и оставались там, пока полдень переходил к вечеру, питаясь виски по сниженным ценам и оплакивая удачу. Южный Кенсингтон и Эрлс-Корт были полны таких мест, никогда не бывших земель подстриженных усов, пальто в армейском стиле и старых школьных галстуков.

Спустя семь лет после войны они все еще были утомлены, по-прежнему цепляясь за свое непонятное чувство, будто что-то произойдет. Ветераны войны преждевременно и неестественно постарели, их карьера была разрушена конфликтом; многие из них отошли в сторону, чтобы не быть растоптанными молодыми людьми, отчаявшимися заполнить их обувь.

Герберт почти сразу обнаружил поезд, идущий по линии Пикадилли на восток. В трубной системе все еще не было тумана; действительно странные дни, подумал он, когда эти зловонные туннели, вызывающие клаустрофобию, были чище и ярче, чем реальный мир наверху.

Он сидел в почти пустом вагоне, листая записки, которые дал ему Рэтбоун. В них было мало удивления и даже меньше ободрения.

То, что блондин был утоплен против его воли, теперь почти не подлежал сомнению. Прямо под тремя ногтями справа были найдены нити шерсти, предположительно из одежды его убийцы.

рука и два слева. Его правая рука тоже сжимала ил и сорняки, предположительно застывшие в трупном спазме.

Рэтбоун мог бы написать большую часть того, что последовало за этим, на греческом, несмотря на то, что это имело для Герберта смысл, но, что бы он ни говорил, Герберт был счастлив поверить ему на слово.

Двусторонние кровоизлияния в плечи и грудь следовали за линиями мышечных пучков и, следовательно, соответствовали сильным разрывам, что само по себе свидетельствовало о борьбе. Такие симптомы можно было спутать с гниением, но внесосудистые эритроциты служат гистологическим доказательством истинного кровоизлияния. Более того, петехиальные кровоизлияния внутри века и на самом глазном яблоке были показателями чрезмерного предземного адреналина, как и аномально высокие уровни гистамина и серотонина. Все эти признаки соответствовали убийству.

Это была заплатка Герберта.