Видишь принца - целуй! И так восемь раз

Глаза Агафона Кейфаса сияли восторгом. На столе рядом с его бокалом Полина заметила свернутую в рулон цветочную гирлянду — дипломат явно намеревался по обычаям своей родины намотать ее на шею лучшего, по его мнению, артиста.

Увидев, что от Полины по-прежнему мало толку, Аглая решительно всунула ей в руки балалайку и незаметно, но чувствительно пихнула локтем в бок. По предварительной договоренности с Агафоном Кейфасом, обещавшим публике зверский эпатаж, они должны были начать выступление с народных куплетов — ради такого случая по частушке выучили даже Мирик и Карим, — а потом добить зрителей демонстрацией дрессированного страшилища.

Лось на время скромно отошел в сторонку, Полина ударила по струнам балалайки, а Мирик запел своим густым басом, обращаясь к Аглае.

Я пришел с подбитым глазом,
Ночевал не помню где,
Что ж ты, милая, так сразу
Сковородкой по башке?

Сосипатра, поначалу глубоко шокированная, видимо, вспомнила вдруг что-то глубоко личное, и с симпатией посмотрела на малышку. Та между тем бойко отвечала парню.

Я любила тебя, гад
Двенадцать месяцев подряд,
А ты меня — полмесяца,
И то хотел повеситься.

Вот пойду на огород,

Накопаю хрену,
Затолкаю тебе в рот
За твою измену.

Чара, которой, в общем-то, давно полагалось покинуть сцену, потихоньку пристроилась рядом с лосем. Такого она никогда не видела и не слышала и, значит, следовало присмотреться к новому сценическому слову попристальнее. Кто знает, может, за ним будущее?

Стуча каблучками, Полина пошла в наступление на Мирика и Кюрима.

Пейте пиво, мужики,
Полными ковшами,
И подружитесь навек
С большими животами!

Тонат, в бокале которого вообще-то плескалось дорогое вино, непроизвольно взглянул на свой живот, а потом, с подозрением, на сцену.

Кюрим неожиданно приятным актерским баритоном принялся оправдываться.

Мы с приятелем вдвоем
Собираемся, не пьем,
Матом не ругаемся,
В шахматы играемся.

Полина обратилась к Аглае, указывая рукой на коменданта.

Наконец-то мой нахал
Изменять мне перестал.
Так как стукнуло в обед
Ему восемьдесят лет.

Дайте чаю, дайте чаю,

Дайте чаю с молоком,
Я сама теперь не рада,
Что связалась с дураком!

Аглая ответила подруге так.

Когда милый изменил,
Я сказала — наплевать,
Я такого лягушонка
В решето могу поймать!

На дубу сидит ворона,

Кормит вороненочка,
У какой-нибудь разини
Отобью миленочка!

На этой тревожной для присутствующих в зале дам ноте мини-концерт закончился. Артисты дружно подошли к краю сцены на первый поклон. Зал, чуть помедлив, взорвался аплодисментами.

Агафон Кейфас, с лица которого не сходило самодовольное выражение, в недоумении покосился на соседей по столику — красного как рак Тоната и бледного, как рыбье брюхо, Фейна. К принцам пришло понимание, где каждый из них видел исполнительниц народных куплетов. Как относиться к вскрывшимся обстоятельствам, начинающие дипломаты не знали и только глупо хлопали глазами.

Тем временем за спинами актеров нарисовалась огромная рогатая башка. Пришло время для второй части представления. Полина быстренько сбегала за кубиками, Мирик — за букетами. Все это добро дожидалось своего часа, в спешке брошенное на пол в глубине сцены.

— Уважаемая публика! — Аглая завела привычную шарманку. — Перед вами — самое умное животное на Астре. Этот лось все понимает, только говорить не может. Поэтому мы приготовили для него два цветных кубика — их вы видите в руках моей подруги. Если лось покажет на красный, это будет означать "Нет", на зеленый — "Да". Задавайте ваши вопросы, господа!

— Можно, я начну? — принялся заводить публику Карим. — Ответь мне, лось, мы в Дофере? В Сигошаре? В Штуккенбрюккене? А может, в Каракумате?

Зрители дивились точным ответам умного животного, потом сами потихоньку втянулись в игру.

Наконец все заготовленные миниатюры были отыграны, букеты подарены, после чего Агафон Кейфас со всей широты имперской души предложил артистам остаться на приеме в качестве гостей.

Приглашение по местным меркам выглядело почетным, но радость по его поводу испытали не все. Горячее желание поглазеть на высший свет Бахри высказали Кюрим и ненавязчиво примкнувшая к дрессировщикам Чара. Аглае было любопытно, но без фанатизма. Мирик, чувствовавший себя среди вельмож как рыба в воде, был скорее "за". В результате Полина, все еще опасавшаяся подвоха со стороны принцев, сильно возражать не стала. А Димку никто не спрашивал.

* * *