Видишь принца - целуй! И так восемь раз

Тонат вытаращил глаза на скандалистку. Глупости она, конечно, говорит, что еще делать с девицами ее лет взрослому мужчине, как не тащить в постель. Резануло другое — этот прохвост, ее отец, уже имеет такую большую дочь. Ишь ты, угощает ее подружек простоквашей! А ведь и у него вполне уже могла бы быть такая же дочь, а может быть, и старше. И уж точно повыше ростом и покрасивее. Или лучше сын. Законные дети, не бастарды. Уж он точно воспитал бы их достойно, а не как эту…

Аглая тем временем не умолкала.

— Как вы не понимаете, мы ждем от взрослых защиты, а не подвоха! Вон, посмотрите на Кюрима — он настоящий мужик.

Тонат посмотрел.

Его ровесник, гибкий, жилистый, циничный, одетый ярко, как ярмарочный шут. И, судя по хромоте, кто-то уже успел переломать ему ноги.

— Эй, как тебя, Кюрим, у тебя есть дети?

"Наверное, где-нибудь есть", — хотел было ответить наглому дипломату бывший канатоходец, но покосился на Аглаю и сказал совсем другое: — Пойдем-ка мы, пожалуй, отсюда.

— Погоди! — властно остановил его принц, которому не хотелось, чтобы девчонка уходила. Осталось между ними нечто недосказанное. Сменив тактику, Тонат обратился к певичке с мягкой укоризной. — Ну вот за что вы со мной так поступили? Мне же до сих пор этот козел снится.

— Так и мне ваш охотничий домик в кошмарах блазится, — слукавила школьница. Ой, много с тех пор появилось других причин для кошмаров. — Мы же были не в курсе ваших милых доферских обычаев. Дикость, между нами, ваше высочество, совершеннейшая.

— Я отказался от прежних привычек, — неожиданно для себя принялся оправдываться Тонат. — Вот, пошел на дипломатическую службу.

— И как успехи? — вежливо спросила Аглая, про себя радуясь худому миру.

— Да нормально, — принялся рассказывать начинающий дипломат. — Отец доволен. Мне удалось договориться об оптовых закупках каракумакских ковров. Для их изготовления мы теперь поставляем козью шерсть — мастера добавляют ее к верблюжьей. Такие ковры отличаются мягкостью и долговечностью, их охотно берут у нас зеленодольцы.

— Здорово! — Аглая взглянула на принца уже с толикой уважения. В ее семье очень уважали ковры — первый этаж, все такое.

— Еще я уговорил знаменитого хирурга Абу Мехада Килинчи с помощниками и учениками год проработать в нашей столичной королевской клинике.

— Можно еще обмен студентами организовать, очень способствует установлению деловых и дружеских связей между странами, — сказала Аглая, чтобы что-нибудь сказать.

— Да? У нас это не принято. Хотя мысль интересная.

Повисла неловкая пауза.

"А он не такой уж вертопрах. Вот, шерсть из своих многочисленных Верхних и Нижних, Больших и Малых Козловок пристроил, ковры наловчился соседям продавать".

"А она не такая уж пустышка. Надо же — обмен студентами!"

Тонат вынул непонятно откуда довольно большой кинжал — Кюрим на мгновенье напрягся — срезал с ближайшего куста веточку, густо усыпанную розовыми цветами, и протянул девушке.

— Ну что, мир?

Аглая приняла подарок и тут же по извечной женской привычке зарылась лицом в лепестки.

Рододендроны ничем не пахли.

Кюрим понял, что вот он, самый подходящий момент откланяться, и, пробормотав, что у них дела, протянул Аглае руку. Тонат их не удерживал. Артисты, оставив принца среди цветов, прогулочным шагом отправились обходить террасу.

* * *

Тонат Лучезарный Доферский поудобнее устроился в кресле, откинулся на спинку и закрыл глаза. Он чувствовал себя странно — как будто какая-то страница в книге его жизни окончательно перевернулась и теперь впереди совсем другие перспективы и цели. Принц усмехнулся необычным мыслям и принялся обдумывать возможность обмена студентами между Каракуматом и Дофером. Он не подозревал, что только что вступил на путь, который спустя годы лишит его прозвища Лучезарный и подарит новое — Тонат Связующий Народы.

* * *

Фейн эффектно завершил танец, опустившись на колено перед партнершей, изящно выпрямился и заглянул ей в глаза.

— Ну что, мир?

— Ты прекрасно танцуешь, — невпопад ответила Полина.

— Я принц.

— Я знаю.

— Поцелуешь меня? Еще раз.

Девушка нерешительно посмотрела на красавца-вампира. Этим летом она уже столько раз нарушила установку Чернышевского — "Умри, а поцелуя без любви не давай", что, казалось бы, одним поцелуем больше, одним меньше…

Ха, интересно, что из всей книги с названием "Что делать" ей запомнился только совет про то, чего не делать. Хотя там, кажется, была еще Вера Павловна со своими нудными снами, Рахметов с матрацем, набитым гвоздями. Не отвлекаться, не отвлекаться…