Видишь принца - целуй! И так восемь раз

Агафон Кейфас, которому и в голову не приходило, что кто-то может не испытывать восторга от его щедрого приглашения, торжественно подплыл к артистам, и вручил свою цветочную гирлянду Аглае.

Наблюдательная школьница заметила, что первоначально он направлялся к Полине, которую весь концерт жадно пожирал глазами, но, поймав ревнивый взгляд супруги, замешкался, после чего резко изменил маршрут. Аглая обиделась и, выждав пару минут, намотала гирлянду на шею Димке. Лось тут же демонстративно принялся ее жевать.

На этом Аглая не успокоилась и, смиренно потупив глазки, поинтересовалась у хозяина, распространяется ли приглашение и на лося. В голове у нее уже рисовалась картина больших и малых разрушений, которые якобы случайно нанесет посольскому интерьеру неуклюжее животное. Однако имперский дипломат оказался тертым калачом, и сразу же заявил, что лосю лучше будет погулять во дворе. Там тенек, зеленые насаждения и прочие привлекательные для таких прекрасных животных вещи.

"Ну хоть клумбы вам Димка пообщипает", — мстительно подумала школьница, отлично помнившая милые привычки "прекрасного животного" еще со времен Штуккенбрюккена.

Лось послушно двинулся к выходу. На дипломатическом приеме крупному парнокопытному, на самом деле, делать было нечего.

Невозмутимый лакей открыл перед ним дверь.

— Не желаете ли вина, закусок? — хлебосольный дипломат усадил актеров за свободный столик по соседству с собственным. На опустевшую сцену тем временем вышел инструментальный квартет и начал наигрывать какую-то легкую мелодию. Арфистка покосилась на хорошо знакомую ей певичку Чару, нахально восседавшую в зрительном зале в окружении звезд знаменитого театра комиков и мимов. "Интересно, и как эта прохиндейка пролезла в высшее общество?", — зло подумала арфистка она и чуть резче, чем требовалось, провела рукой по струнам.

Разомлевшая публика постепенно перетекала в соседнее помещение. Начинались танцы.

Тонат, полукресло которого оказалось почти впритык к Полининому, такого соседства не выдержал и, пробормотав, что "ему надо", выскочил из-за столика и унесся в неизвестном направлении. Фейн, напротив, решил брать быка за рога и, обернувшись к Полине, с широкой улыбкой предложил:

— Потанцуем?

— Танец непонимания? — актриса, кажется, поставила своей целью переулыбать вампира.

— Вряд ли здесь это оценят, — продолжил галантную игру принц. — Котильон, простой котильон.

— А пошли, — Полина грациозно встала и приняла протянутую руку.

Агафон Кейфас отечески — ну, почти, — проводил взглядом удаляющуюся актрису и предложил супруге присоединиться к танцующим.

Столик с дипломатическим начальством окончательно опустел.

— Танцы — это хорошо, это просто замечательно, — расправляя на коленях накрахмаленную салфетку, рассудительно проговорил Мирик. — Но я, пожалуй, для начала все-таки поем.

— Я есть не сильно хочу, — сказала Аглая. — Но и этот ваш котильон танцевать совсем не умею. Вот Полина у нас — это да!

— Я умею, — признался Мирик, ловко орудуя столовыми приборами. — Вот сейчас наемся и буду тебя учить.

Аглая внимательно посмотрела на парня, потом на сервировку стола, потом опять на Мирика.

Как наяву, вспомнились уроки домоводства и незабвенная Стелла Кобыловна (Кабировна на самом деле), пытавшаяся привить шумным шестиклассницам основы столового этикета

"Двухзубцовая вилка для фруктов, трехзубцовая — для десерта, с пятью зубцами — для шпрот", — принялась перечислять про себя школьница, потом вспомнила главную фишку сервировки — ножницы для обрезания ягод с винограда и развеселилась.

Помнится, дома ей тогда объяснили, что на шестиметровой кухне все эти вилки-шмилки на столе не разложить, а на обед в Букингемский дворец ее вряд ли пригласят. А вот поди ж ты! Она на дипломатическом приеме в посольстве, за столом напротив нее сидит средневековый парень Мирик, который непринужденно управляется восемнадцатью (или сколько их там?) столовыми приборами и умеет танцевать котильон.

Впрочем, Полина тоже умеет. И, наверное, Чара. А бедняга Кюрим танцевать не может из-за хромой ноги. Пожалуй, пусть Мирик потанцует с Чарой, а сама Аглая останется развлекать коменданта. И Димка там еще во дворе совсем один…

— Еще немного клубничного плова? Хумуса? Кебаба? Мусаки? Кюфты? Может быть, рахат лукама? — Кюрим принялся энергично ухаживать за дамами. В его действиях чувствовался немалый опыт застолий.

Чара, исподтишка бросив победный взгляд на трудящихся на сцене музыкантов, благосклонно принимала ухаживания коменданта. Аглая вяло ковырялась вилкой — обыкновенной, четырехзубцовой — в тарелке с неопознанным, но страшно перченым салатом. Мирик отдавал должное поочередно всем блюдам.

Наконец артисты насытились и решили перебираться в бальный зал. Мирик подал руку Аглае, Кюрим, чуть помедлив, Чаре. Школьница с удивлением отметила, что он старается меньше хромать.

"Так-так-так, — подумала девушка, — седина в голову — бес в ребро".

Тридцатипятилетний комендант казался ей ужасно старым.

"А Чара-то, как я погляжу, времени даром не теряет".