Видоизмененный углерод. Такеси Ковач: Видоизмененный углерод. Сломленные ангелы. Пробужденные фурии

…и он опускает тяжелый ботинок ей на живот, она содрогается и перекатывается на бок, таз переворачивается и мыльная вода плещет ко мне…

…волна гнева, поднимается…

…я старше с каждой секундой, скоро вырасту и достану дверь…

…я убью его голыми руками, в моих руках оружие, мои руки и есть оружие…

…игра теней…

Его нога опустилась. Это как будто заняло целую вечность. В последний миг я откатился к нему. В конце движения ему некуда было деваться. Удар пришелся на мое подставленное плечо и выбил его из равновесия. Я продолжал катиться, и он запнулся. Удача подложила что-то на причале под его пятки. Неподвижное тело Сильви. Он опрокинулся через нее.

Я встал, перескочил тело Сильви и в этот раз застал его до того, как он успел подняться. Жестоко пнул по голове. В воздух скакнула кровь, его лоб порвался. Еще раз, прежде чем он откатился. Порвался рот, и снова выплеснулась кровь. Он осел, контуженно приподнялся, и я тяжело приземлился на его правую руку и грудь всем весом. Он хекнул, и мне показалось, что я почувствовал хруст руки. Я врезал открытой ладонью по виску. Его голова мотнулась, глаза затрепетали. Я занес руку для удара по горлу, который сокрушит трахею.

…игра теней…

Вы живете на ненависти к себе, потому что ее можно перевести в гнев на любую подвернувшуюся мишень для уничтожения.

Но это статическая модель, Ковач. Скульптура отчаяния.

Я смотрел на него. Он почти не двигался; его легко убить.

Я смотрел на него.

Ненависть к себе…

Игра теней…

Мать…

Вдруг из ниоткуда – образ, как я болтался под марсианской крепостью в Текитомуре на намертво приваренной хватке. Парализованный и подвешенный. Я видел свою руку, что сжалась на тросе, удерживая меня. Держала мою жизнь.

Держала меня на месте.

Я видел, как разжимаю руку, по одному онемевшему пальцу, и двигаюсь.

Я встал.

Слез с него и отступил. Стоял и смотрел, пытаясь осознать, что сейчас сделал. Он моргнул.

– Знаешь. – Сказал я, и мой голос заело, словно ржавый. Пришлось начинать заново, тихо, устало. – Знаешь – иди на хер. Тебя не было в Инненине, не было на Лойко, на Санкции IV или Доме Хань. Тебя никогда не было на Земле. Какого хера ты вообще знаешь?

Он сплюнул кровь. Сел и вытер разбитый рот. Я безрадостно рассмеялся и покачал головой.

– Знаешь что? Давай посмотрим, как ты справишься. Думаешь, обойдешь все мои косяки? Ну давай. Попробуй, блин, – я отошел и махнул на ряды пришвартованных скиммеров у причала. – Наверняка там найдется парочка, которым не так сильно досталось. Сам выбирай, как выбираться отсюда. Никто не будет тебя искать, давай двигай, пока есть фора.

Он приподнимался постепенно. Глаза не отрывались от моих; руки дрожали от напряжения, готовились к обороне. Может, я ему ничего и не сломал. Я снова усмехнулся, в этот раз мне было легче.

– Я серьезно. Попробуй управиться с моей сраной жизнью лучше, чем я. И тогда посмотрим, закончишь ты так, как я, или нет. Вперед.

Он сделал шаг мимо меня, все еще настороже, с мрачным лицом.

– И попробую, – сказал он. – Не представляю, чтобы у меня получилось хуже.

– Ну и катись отсюда. Катись отсюда на хер, – я ухватился за свежую злость, позыв снова сбить его с ног и закончить на этом. Я запихнул ее обратно. Это потребовало на удивление немного усилий. Голос снова прозвучал ровно. – Только не стой и не ной, а иди и сделай лучше.

Он еще раз опасливо глянул, а потом ушел, к краю причала и одному из неповрежденных скиммеров.

Я следил, как он уходит.

Через десяток метров он остановился и обернулся. Мне показалось, он хотел поднять руку.

И с другого конца причала хлынул жидкий сгусток огня из бластера. Он пришелся на его голову и грудь и спалил все на своем пути. Миг он стоял, исчезнув выше пояса, а затем дымящиеся останки тела повалились на бок, за причал, ударившись о нос ближайшего скиммера, и с глухим всплеском отскочили в воду.

Что-то кольнуло под ребрами. Из меня просочился тонкий возглас, я поймал и зажал его зубами. Развернулся, без оружия, в направлении выстрела.

Из дверей скирдовальной станции вышла Ядвига. Она как-то завладела плазмошрапнельной винтовкой Мураками, или очень на нее похожей. Держала ее на бедре. Вокруг ствола еще висело жаркое марево.

– Я так понимаю, ты не сильно огорчишься, – крикнула она из-за ветра и мертвой тишины между нами.

Я закрыл глаза и стоял, просто дышал.

Не помогло.

Эпилог