Вик (ЛП)

Алессио долго смотрел на меня. Я чувствовала на себе его взгляд, пристально смотрящий, ищущий что-то. Я не знала, нашел ли он то, что искал, но он вздохнул и, наконец, сказал:

— Хорошо, вставай. Мы выпьем кофе и, — его губы скривились, когда он произнес страшное слово, — поговорим.

Он выскользнул из постели, одетый только в серые трусы-боксеры, и, пока он натягивал джинсы, я украдкой достала свой телефон. Он побрызгал себя дезодорантом, прежде чем надеть темно-синюю футболку с длинными рукавами. Когда он наклонился, чтобы обуться, я быстро сфотографировала его задницу и отправила Каре. Он вошел в соседнюю ванную и начал чистить зубы, когда я получил ответное сообщение.

Кара:Мм... это тот, о ком я думаю?

Я:Это так.

Кара:Почему ты меня пытаешь??? Я думала, ты любишь меня! *плачущее лицо*

Кара: Кроме того, ФАП ФАП ФАП ФАП ФАП (прим. — жарг. — звукоподражание сексу, мастурбации).

Я громко расхохоталась, и из ванной выглянула голова Алессио, его рот был белым от пенящейся зубной пасты. Он сделал любопытное лицо, но у него хватило ума не спрашивать.

Я:Надо идти. Мы возьмем кофе. Поговорим позже.

Кара:Расскажешь мне все, сучка. ХО

Я:Всегда. ХО

Когда мы шли по коридору бок о бок, Алессио остановился и заглянул в кабинет своего отца, чтобы сказать ему, куда мы направляемся, и когда дядя Ларедо посмотрел на нас, нежная улыбка тронула его губы.

— Мне нравится. Это здорово. Вы должны проводить время вместе, с семьей.

Пообещав принести ему кофе, когда вернемся, мы сели в черный BMW M2 Алессио и поехали в ближайшее кафе. Усевшись за столик, я сказала Алессио, чего я хочу, и он пошел к стойке, чтобы сделать заказ. Он вернулся со своим капучино и моим латте с лесным орехом, а затем на мгновение вернулся к кассе. Когда он положил передо мной кусок шоколадного торта, я удивленно взглянула на него.

Его плечо слегка дернулось.

— Похоже, тебе сейчас не помешает немного сладкого.

Вялая улыбка растянула мои губы. Это было самой приятной вещью, которую Алессио когда-либо говорил мне.

— Я начинаю понимать, что Кара в тебе находит.

— Нас, — раздраженно простонал он. — Пожалуйста, не начинай. Я не в настроении.

— Я знаю, что причиняю тебе много дерьма. Это именно то, что делает семья, Алессио. — Я поднесла к губам кусочек торта. — Но я говорю серьезно. — Я закатила глаза, словно произнесение этого вслух причиняло мне боль. — Ты хороший парень.

Я видела тот самый момент, когда он признал мою искренность. Он выглядел ошеломленным, когда прочистил горло и издал неуверенный звук.

— Ах… спасибо, наверное, — я почувствовала нечто большее, чем беспристрастность к этому сломленному и израненному человеку.

— Пожалуйста.

Прошло недолгое молчание, прежде чем Алессио заерзал на стуле, поднес кофе к губам и отхлебнул.

— Я слышал, что вчера произошло. — Да, он точно все знал. — Это хреново, даже для такого холодного ублюдка, как я.

Я кивнула на свой торт. Так и было. И я не знала, как сделать это лучше.

Он поставил свою чашку.

— Я удивлен, что все остались целыми.

— Они чуть не поубивали друг друга, — сказала я. — Я думала, Вик оторвет Филиппу голову и помочится на нее.

Алессио нахмурился.

— Ничего нового. Они месяцами грызли друг другу глотки.

На самом деле, годы. Но…

Я обдумала, что он сказал и как он это сказал. Я что-то услышала в этом заявлении.

— Что ты имеешь в виду под «месяцами»?

— Они не ладят. Им, должно быть, тяжело в клубе.

Что простите?

В клубе?

Обе мои брови поднялись, и я пробормотала:

— Прости?

Алессио выдохнул, выглядя слегка расстроенным.

— «Поцелуй Афродиты». Твой бывший жених и твой главный друг работают вместе. — Он недоуменно покачал головой. — Это о чем-то тебе говорит, принцесса?

Меня пробрал озноб, и все мое тело онемело.

Нет. Нет, черт возьми, этого точно не было.

Я спросила очень медленно.

— Вик работает в «Поцелуе Афродиты»?

Мой вопрос мгновенно изменил его лицо. Алессио моргнул, откинувшись на спинку сиденья. Ему потребовалась минута, чтобы сказать:

— Ты не знала.

Динь-динь-динь. Дайте мужчине награду.

У меня пересохло во рту, я едва прохрипела:

— Как долго?

Алессио, понимая, что сказал слишком много, просто пожал плечами.

— Я не знаю.

— Алессио. — Это была просьба, простая и ясная.

Его плечи опустились, и он опустил голову, потирая рукой подбородок.

— Шесть или семь месяцев.

Хорошо. Все в порядке. Не волнуйся, Нас. Будь крутой.

Но я не чувствовала крутости. Я чувствовала себя едва сдержанной.

— И что он там делает?

Алессио почесал шею, и это движение показало мне, что ему неудобно говорить мне то, что он собирается.

— Случайные работы. В основном безопасность. Он хорошая дверная сука. — Он говорил трезво, и вдруг то, что Филипп сказал Вику накануне, пронеслось у меня в голове.