Вихрь колдовства

По ее опыту, людей интересовали две вещи: любовь и деньги. И мадам Дивина с радостью высматривала в чужом будущем и то и другое. Даже если это будущее не сулило ни любви, ни денег, она ухитрялась убедить клиентов, что впереди их все равно ждет нечто приятное, или напоминала о том, что у них уже было: крепкое здоровье, новый ребенок в семье, удачно подвернувшаяся работа. Она заставляла людей испытывать благодарность. Она делала их счастливыми.

Хрустальный шар всего несколько раз показывал смерть. В последний раз это была смерть глубокого старика, отца одной из ее клиенток. Та знала, что дни отца сочтены, и хотела убедиться, что деньги он завещает именно ей, а не ее сестре. Мадам Дивина, увидев, что ни одна из дочерей не получит ни гроша, с огромным удовольствием сообщила клиентке, что ей воздастся по заслугам. Посетительница ушла окрыленная, а гадалка порадовалась, что не солгала.

Другие смерти тоже были ожидаемыми: речь шла о больных или пожилых, чей уход ни для кого не стал бы потрясением, и мадам Дивина не видела нужды сообщать их близким очевидные печальные прогнозы. Вместо этого она говорила о переменах и о новых страницах, открывающихся в жизни. Она сосредоточивалась исключительно на хорошем, и до сего момента правило себя оправдывало.

– Ну так вперед, – сказала она, обращаясь к мрачному шару. – Что бы там ни было, нет смысла от меня это скрывать.

Туман внутри шара закрутился и из черного сделался свинцово-серым. В нем вихрем понеслись снежные хлопья. Дивина нахмурилась. Легкий снег шел с самого ее приезда в Глухомань, но шар показывал настоящую пургу, грозную и суровую. А потом в снежной круговерти появилась темная фигура. Кто-то мчался на лошади по заметенной дороге.

– Надвигается буря, – пробормотала Дивина и придвинулась ближе к гладкой поверхности. В шаре прояснилось, и на миг она подумала, что видение подошло к концу, но тут внутри появилась новая картинка. Шар снизу доверху наполнился водой, такой холодной, что в ней плавали осколки льда. И вдруг из глубины возникла рука и синими от холода пальцами ударилась о стекло.

Мадам Дивина вскрикнула и отшатнулась.

Рука стукнула по стеклу раз, другой, потом замерла и исчезла. Шар снова стал прозрачным и больше ничего не показывал, но предсказательница знала, что увидела. Кто-то утонет. Вопрос в том, кто.

Весь день ее не отпускал страх. Она раздумывала даже, не стоит ли собрать вещи и уехать, пока не стемнело. Однако у нее были посетители, у посетителей – надежды, а мадам Дивина не привыкла подводить людей.

Так что она, на сей раз без всякого желания, надела серебряные кольца и браслеты, облачилась в бархат и перевязала роскошные темные волосы шарфом. Ни в чем из этого не было необходимости, но мадам Дивина знала, чего ждут люди. Для создания особой атмосферы нужно было выглядеть подобающе, пусть даже она втайне и хочет укутаться в плед и надеть тапочки.

Они пришли вместе, две девушки. Одна чуть помладше: у нее были по-детски распахнутые голубые глаза и самые прелестные золотые локоны из всех, что когда-нибудь встречались мадам Дивине. Другая на год-два старше, с серьезными темными глазами и волосами цвета меди. Они сказали, что служат в Поместье Эхо. Мадам Дивина хорошо изучила здешних служанок, приходивших к ней каждый год: обычные девушки, часто совсем юные, полные стремлений и мечтаний.

– Расскажите нам все, – попросила светловолосая. Она тепло улыбалась, но во взгляде сквозила недоверчивость. – Мы разбогатеем? Прославимся? Обретем любовь?

Мадам Дивина вгляделась в хрустальный шар. Тот в течение дня больше не выкидывал никаких фокусов, и она слегка выдохнула. К тому же предсказывать юным девушкам – сплошное удовольствие. У таких вся жизнь впереди, и в этой жизни будет полно хорошего, о чем и можно поведать. Однако шар упрямо оставался пустым.

Мадам Дивина сдвинула брови и слегка его встряхнула. Сфера оказалась холодной как лед, и, отдернув пальцы, Дивина на миг ощутила на них влагу. Внутри шара сверкнуло золото и засияли драгоценные камни…

– Да, – сказала она, пытаясь не выдать удивления. – Я вижу богатства. Подлинные сокровища. Но…

Она нахмурилась еще сильнее. Ей не пристало бросаться обвинениями, даже если она четко видела – а сомнений не было: эти сокровища добыты нечестным путем. Гнетущее чувство усилилось; пальцы все так же немели от холода.

– И славу тоже, – продолжила она, переводя взгляд с белокурой девушки на другую, темноглазую, которая пока не произнесла ни слова.

Дивина видела не просто славу. Дурную славу. Вот так было бы точнее.

– А насчет любви… – Она заколебалась.

Привязанность в жизни девушек и так была. Глубокая и искренняя привязанность, какую не каждому суждено испытать. И у одной из них – непонятно у какой – уже не будет привязанности крепче.

– Да, – слабым голосом произнесла она. – Чувство, которому и смерть не помеха.

Ее вдруг бросило в лихорадку, сразу обдав жаром и холодом. Да что происходит? Надо прекращать это, надо, чтобы девушки ушли. Что-то не так.