Вихрь преисподней

– Я остаюсь совершенно спокоен... – проговорил директор кинофестиваля. – Как видите, я сижу и вовсе не реагирую на ваши странные выходки... Я вас понимаю... А что же самое главное заинтересованное лицо стоит и молчит. Он что же – ничему не удивляется?

– Почему вы не позовете охрану? – сказал Не-Маркетинг.

Сверкнув глазами, Пенза быстро взглянул на него, но ничего не сказал.

– Потому что вы здесь... – ответил директор кинофестиваля фильмов ужасов. – Я так долго думал о вас... Я даже ждал вас. И вот, когда вы пришли – что же я, своими руками сдам вас охране?..

– Не верь ни одному его слову! – вскричал Пенза. – Эта рожа врет! Я чувствую это. Поверь, моя интуиция никогда меня не обманывает! Ни верь ни одному его слову!..

– Посмотрите, какое синее небо! – сказал директор кинофестиваля печальным голосом, показывая Не-Маркетингу на окно. – Мы все в какой-то важный момент упустили что-то из виду, что-то самое главное, мы приняли неправильное решение и после этого все пошло наперекосяк...

– Не слушай его! Не смотри ему в глаза! – вдруг взревел на весь кабинет Пенза. – Эта падла... Это какая-то Сирена!.. Он поет, чтобы убить!.. Здесь что-то нечисто!

Пенза бросил горлышко бутылки:

– Пойдем отсюда!

– Ну что же вы?!.. Останьтесь! – проговорил директор.

Не-Маркетинг смотрел на небо. Вдруг он повернулся к Пензе:

– Что ты-то несешь?!..

– Отлично! – обрадовано заявил директор кинофестиваля. – Наконец-то вы поняли истинное лицо вашего друга... Этого с позволения сказать тележурналиста, этого Пензы... Он несет, что я – Сирена... Сирены – это такие птички с женскими головами, которые пели песни, чтобы подманить к себе моряков. Потом они их, если не ошибаюсь, предавали смерти...

Пенза поднял с ковра зазубренное горлышко. Директор поморщился.

– Я же больше напоминаю себе бабу Ягу только мужского пола, – продолжал он. – Знаете, кто это такая?..

– Хватит болтать! Отвечайте на мой вопрос! – воскликнул Пенза.

– Нет, я боюсь, что вы не знаете, кто это такая. В мире наших предков эта женщина занималась тем, что провожала души только что умерших в царство мертвых. Поэтому одна половина лица у нее живая, а другая – мертвая, окостеневшая.

– Да, я заметил: у вас, действительно, лицо какое-то неприятное...

– Потому-то и зовут ее – Баба Яга, костяная нога, ведь одна нога живая, а другая-то – мертвая, окостеневшая... В этом-то и ответ на ваш вопрос. Я себя уже этакой бабой Ягой мужского пола начинаю чувствовать – черствеет душа...

Он обратился к Не-Маркетингу:

– Кругом одни идиоты, мерзавцы, осатаневшие кретины... Все уже вокруг живые только в лучшем случае наполовину. Это в лучшем случае!.. Полумертвые старики, юноши, мертвее бабы Яги, молодые, но не горячие, лукавые проходимцы, обманщики... Все это вертится, изрыгает потоки лжи, какие-то невероятные сюрреалистические информации... Решил помочь вам... Вы так проникновенно говорили... Чувствую, вы – в кошмаре, какие-то темные силы справляют над вами свой шабаш!..

– Не слушай его, не слушай! Я чувствую – это какая-то ловушка! – вскричал Пенза.

Директор кинофестиваля повысил голос:

– Вот этот вот, журналист – боюсь, он тоже из представителей темных сил, из заговорщиков!..

– Я тебя сейчас прирежу, прирежу!..

– Я подумал, что если я в последний день дам вашу рекламу... Да-да, бесплатно, на свой страх и риск! Может, это как-то облегчит вашу судьбу в вашем представительстве, поможет вам в ваших отношениях с вашим странным Главой!.. В конце-концов, вы можете проспонсировать кинофестиваль в следующем году и тогда учесть, что сейчас, бесплатно мы дали вашу рекламу, хоть и один день!..

Не-Маркетинг молчал. Он смотрел на небо.

– Да, да! Я вас понимаю!.. – вдруг притих директор кинофестиваля. – Я тоже вот так вчера и сегодня смотрю... На небо...

– Что ты молчишь?! – вдруг закричал Пенза на Не-Маркетинга.

Тот не понимал...

– Если он так хорошо к тебе относится, попроси его, попроси его сказать тебе правду!..

– Я уже все сказал...

– Умоляй его! Скажи: простите меня за все, что я сделал вам плохого, если я вообще мог сделать вам что-то плохое. Но скажите мне, скажите мне, как на духу, правду!.. Я чувствую, он ведь правда тебя в царство смерти уводит!.. Я чувствую, он что-то делает сейчас!..

– Вы – сумасшедший! – сказал директор, глядя на Пензу. – Впрочем, я всегда знал, что вы – журналисты – все немного... Особенно вы!..

– Прекрати, прекрати его убивать! – закричал Пенза и накинулся на директора.

Тот попытался оттолкнуть его, но Пенза был гораздо сильнее. Горлышко бутылки с разбитыми острыми краями оказалось у горла директора. Лицо его моментально покрылось потом.

– Отпустите меня! – прохрипел он.

– Не шевелись!.. – держал его Пенза. – Послушай, если ты немедленно не скажешь мне всю абсолютно полную и стерильную, незамутненную правдивую информацию про отношения с их корпорацией, тогда... Сейчас я оглушу тебя, свяжу... И потом я буду тебя пытать... Пытать изощренно и страшно до тех пор, пока ты не скажешь правду!..

– Помогите!.. – слабо простонал директор.

Пенза ослабил хватку. Директор сел чуть повыше.