Вихри перемен

И может, ему самому, Анатолию Казакову, придется убить и вот этого студента в спортивной синей шапочке. И белобрысую девчонку, прилипшую к нему. И живописного ряженого казачка в мундире с шевронами и фуражке.

От таких мыслей кружится голова. И становится по-настоящему страшно.

«Народ нам никогда не простит! А как потом с этим жить? Да на улицу не выйдешь!»

У входа в Белый дом постовые попытались получить с них документы. Но провожатый небрежно кинул:

– Костя! Это со мной! Радио будут проводить!

И их пропустили в широченные дубовые двери.

Коридоры внутри Белого дома везде перегорожены мебелью. Опрокинутыми шкафами, столами, креслами.

«Наши хотят атаковать ночью. Народу, мол, меньше будет. Свет вырубим. Но если бежать по такому коридору в темноте, то можно переломать ноги об эту полосу препятствий.

Так, кажется, пятый этаж. Здесь, по нашей информации, где-то заседает и сам Ельцин. Но нам не сюда! А в радиорубку».

У дверей радиорубки на одиннадцатом этаже их встретил какой-то седовласый, интеллигентного вида мужчина. В сереньком костюме. Видно, из демократов. Или депутатов.

В то время мало кого из людей Ельцина знали в лицо. Но Анатолий профессионал. И сразу определил: «Кажется, Филатов».

– Здесь в рубке находится наш информационный центр. Нам бы хотелось, чтобы голос диктора звучал не только внутри здания, но и люди, собравшиеся снаружи, могли получать информацию, – обратился к бригаде будущий глава администрации Президента России. – Следовательно, надо установить динамики и на здании.

* * *

Установить, так установить. Анатолий с напарником – длинным, носатым Фёдорычем, тянут по этажу кабель. Сам бригадир крепит с ребятами динамики.

Работа самая простецкая. В чем-то даже примитивная. Сделали они ее быстро.

Что ж, как говорится, дело мастера боится. Не прошло и часа, как выставленная в окно Белого дома «радиотарелка» забормотала, захрюкала и начала выбрасывать туда, вниз, в темноту последние новости.

– Надо бы проверить, как там внизу слышно, – говорит старшой, складывая в свой монтажный чемоданчик плоскогубцы и отвертки. – Иван, сходи! Если что, покричишь нам.

Перед тем как спуститься вниз, Казаков заходит в туалет. Там открывает окошко и выглядывает с высоты восьмого этажа вниз на улицу. Тут уже поздний осенний вечер. Тянет ветерком, который слегка попахивает дымом от костров. Их жгут защитники. С улицы все также глухо раздаются голоса людей. Он прислушивается к своему радио. Сначала передавали очередной указ Ельцина. Потом его прервали. И какой-то депутат, назвавшийся Славой Волковым, стал рассказывать по телефону из Крыма об обстановке вокруг дачи Горбачёва в Форосе:

– Вокруг дачи стоят наряды пограничников с собаками. В море патрульные корабли…

Капитан Казаков не стал дослушивать путаный рассказ депутата-не депутата, а поспешил вниз к выходу.

Ему надо срочно возвращаться к своим, чтобы доложить обстановку.

Обратный путь затруднений не вызвал. Было не до него. По рядам защитников прошлась в очередной, наверное, сотый раз тревожная весть: «Идут на штурм!» И они всю свою бдительность обратили в сторону городских улиц, ожидая оттуда гула моторов и лязга гусениц.

А он, как тень, проскользнул мимо их баррикад и цепей и вышел на мост.

Сейчас для него самым важным было правильно рассказать об увиденном отцам-командирам. Не просто бесстрастно доложить обстановку, а донести до них его видение и тревогу. Настрой осажденных. И то, что, по его мнению, может произойти в результате штурма.

Не правда, что спецназ ничего не боится. Ты можешь в бою проявить невиданные чудеса храбрости. А в обыденной жизни спасовать. Скрыть от начальства свое мнение. Тем более что им никто и не интересуется. А в некоторых случаях тебе лучше «не сметь это мнение иметь».

Но здесь особый случай. И уже подходя к гостинице, он после долгих колебаний все-таки решил рискнуть.

В штабе никого уже нет. Встретил его только хмурый подполковник Горчаков. Он как-то неохотно, морща красивое лицо, выслушал рассказ лазутчика. Всем своим видом он словно хотел сказать: «Я-то тебя понимаю! Твое волнение, твой страх. Но там, наверху, уже приняли решение. И его не отменить».

Когда Анатолий закончил, он, вздохнув, произнес:

– Поступил приказ – выходить в район сосредоточения! Все разъехались. Начался отсчет времени! – и вдруг просто по-человечески добавил: – Не нравится мне все это!

«Видно, ему тоже приходится несладко, – подумал Казаков. – Но и промолчать нельзя. Перед ним тоже выбор».

– Позвоню я все-таки начальству. Доложусь, – словно решив что-то для себя, добавил подполковник.

Он вышел в соседнюю комнату. К аппарату. И через минуту Анатолий услыхал, как он твердо-басовито говорит кому-то в трубку:

– Да, наш разведчик только что оттуда. Кругом люди. Тысячи людей! Настроены очень решительно. Крови не избежать. Большой крови.

Потом наступила пауза. Видимо, на том конце провода давали указания.