Викинг

Эта яма служила Тейту большую службу: он в ней выплавлял железо, которое потом ковал с превеликим мастерством. Недаром же говаривал он: «Я полагаю так: то, что я скую, — получше моей песни, даже той, которая из самой глубины души». Кари не всегда соглашался с этим: у скальда бывали песни незабываемые. А это кое-что да значит!

Тейт стоял в болоте по колено и лопатой добывал бурую землю. И все это он раскидывал вокруг себя, чтобы скорее высохло на солнце.

Скальд объяснил:

— Я хочу выковать для тебя меч. Ты обязан носить его. Не маленький! Да и сам ты, наверное, почувствовал себя не очень уютно, когда перед тобой выросли, как из-под земли, те три всадника. Верно говорю?

— Да, — признался Кари, — у меня по спине пробежал холод. Но не от трусости…

— Это неважно — отчего.

— Нет, важно. От неожиданности, Тейт. Я как бы проснулся от сладкого сна и вдруг увидел этих… Прямо перед собой…

— Теперь это уже не имеет значения… Бери вон те сухие комья и тащи к моей кузне. И постарайся измельчить их в той каменной ступе. И уголь измельчи, пока я копаюсь в этой грязи.

Кари принялся исполнять все так, как велел скальд.

Сухие бурые комья он относил к кузне, точнее — к яме, вырытой у кузни. В этой яме умелый скальд — мастер на все руки — и выплавлял железо.

Яма была особенная. С локоть глубиной и размером небольшая: шаг на шаг. Обмазана была яма желтой глиной, и глина та поднималась над землею, подобно крошечным бортам высотой с пол-локтя. В яме лежали камни, добытые с ближайшей скалы. А под камнями — сухие поленья. Четыре канавки вели к этим поленьям — четыре поддувала, чтобы жарче горело пламя.

Кари стал размельчать комья. Они были на вид прочные, но быстро рассыпались в порошок под каменным пестом. Недалеко был устроен деревянный настил, куда надлежало складывать размельченную бурую землю, которая, как показалось Кари, бурела на солнце все больше. Особенно после того, как ее потолкли в ступе.

Скальд пришел посмотреть на работу своего друга и остался доволен.

— Ты — настоящая мельница, — похвалил он.

— Теперь приняться за угли?

— Пожалуй, — сказал Тейт. — Работаешь ты отменно. Однако надо тебе поучиться и мечом владеть… Да, да. Ты это скоро поймешь и без меня. Да боюсь, чтобы не было поздно.

Кари поднялся и уставился на скальда долгим вопросительным взглядом. А скальд смотрел поочередно то на камни, то на бурую измельченную землю, то на древесные угли. Он, казалось, что-то соизмерял про себя… А потом сказал:

— Я же тебя предупреждал.

— О чем?

— Что ты живешь в страшном мире.

— А Гудрид?

— И Гудрид тоже.

Вот в это никак не верилось. Слова «страшный» и «Гудрид» взаимно исключали друг друга. Не может быть того, чтобы что-либо угрожало этому созданию, которое случайно очутилось на берегу фиорда, недалеко от хутора, где живет Кари! Нет, только самое нежное, самое светлое и самое сладкое, что только бывает на свете, вправе быть рядом с Гудрид…

Он говорил об этом сбивчивыми словами, да так горячо, что скальд удивился.

Тейт отступил на шаг, чтоб получше видеть всего Кари. Он был приятно удивлен: нет, это хорошо, когда молодой человек горячо и даже самозабвенно верит в добро и свет. Он долго разглядывал своего друга, но больше ничего не сказал.

Он направился в хижину и принес миску, наполненную густой жидкостью, дурно пахнувшей. Она тоже была цветом в эту бурую землю, даже чуть потемнее.

— Это я выварил из костей, — пояснил скальд. Он опустил палец в миску, которую поставил наземь, и палец оказался словно в густом меду. Только аромат был вовсе не медовый.

— А теперь продолжай дело, — сказал скальд. — Когда перемелешь весь уголь — кликни меня.

И ушел опять на свое болото.

Кари мельчил уголь, а думал о Гудрид. Кари сыпал уголь на правую сторону настила, а думал о Гудрид. Она стояла перед ним как живая. Ему даже хотелось порой заговорить с ней.

«Как я уплыву на север? — размышлял он. — Если мир так страшен, как о том твердит Тейт, что же станется с Гудрид, когда я буду тянуть сети с рыбой? Нет, мое место здесь, рядом с Гудрид!»

Но тут же кто-то другой, вроде бы двойник его, вопрошал: «А по какому такому праву? И кто она тебе? И на что же у нее родители, братья и сестры?»

Потом снова появился скальд. Осмотрел все, что было уже сделано и им самим и Кари.