Викинг

Вскоре Перстень покинул оранжерею, немного побродил по свежему воздуху и отправился в дом. Охранники замерли у входа. К этому времени уже достаточно стемнело. Викинг, держа в поднятой вверх левой руке одежду, быстро переплыл реку, слегка обсох, оделся, после чего аккуратно пробрался к владениям Перстня. От всего прочего мира они были отгорожены невысоким заборчиком, скорее декоративным, чем несущим охранные функции, высотой около метра. Одним прыжком перемахнув через это символическое препятствие, Викинг благополучно добрался до угла дома и осторожно выглянул оттуда. Охранники по-прежнему оставались на своих местах, хотя в темноте их силуэты просматривались с большим трудом. Зато разговор можно было разобрать, не особо напрягаясь.

— Слышь, Иван, он что, каждый вечер перед сном дурью мается?

— Это так, остатки былой роскоши, — уточнил Иван. — Раньше, когда его Мишка был жив, он этой йогой перед сном по часу занимался. Говорил, что на двадцать лет продлевает активную жизнь. А сейчас, сам видишь: полчаса, от силы минут сорок. Скоро вообще ее забросит.

— И что, всегда ее в доме делал?

— Ну да.

— Странно это. Кругом природа, чистый воздух, а он…

— Брось. Не бери до головы. Сам знаешь, у богатых свои причуды. Стой лучше, охраняй его от врагов. А я пойду отолью.

Ввиду отсутствия подходящих кустиков Иван отправился справлять нужду к ближайшему углу, за которым притаился Викинг. Глеб, конечно же, не рассчитывал на такой поворот событий, но раз противник сам приближал развязку, тем хуже для него. Бедный Иван только и успел, что свернуть за угол дома — ничего другого Викинг ему сделать на позволил. Оглушенный охранник стал падать на траву, Глеб подхватил бесчувственное тело и сам, без лишнего шума, придал ему горизонтальное положение.

— С облегчением, — глупо хихикнул второй охранник, заметив вышедшего из-за дома человека.

Викинг не стал выяснять, на каком расстоянии он поймет свою ошибку: резкий бросок вперед, молниеносный тычок ноги в пах и завершающий удар, временно разлучающий сознание с физической оболочкой. Оболочку Викинг обыскал, достал пистолет и вошел в дом. Поза, в которой он застал хозяина, не имела ни малейшего отношения к одной из древнейших систем восточной культуры. Перстень лежал на пушистом ковре, подперев руками голову и уставившись в одну точку. Даже раздавшиеся сзади шаги далеко не сразу вывели его из состояния горестной задумчивости.

— Какого черта! — опомнившись, выкрикнул он, но, обернувшись, тут же замолчал, только лицо его исказила гримаса ненависти.

— Значит, узнал, — спокойно констатировал Викинг. — Только не вздумай орать. У меня есть несколько способов борьбы с этим, и все они крайне болезненные.

Перстень кричать не стал. Он поступил еще глупее. Вскочив с ковра, Илья Самойлович бросился на Викинга. У Глеба в данный момент имелись дела поважнее, чем возня со смертельно ненавидящим его стариком. Вскоре могли очухаться охранники, их надо было как можно скорее связать. Поэтому Викинг и заехал Перстню в челюсть несколько сильнее, чем следовало. Тот очухался лишь минут через сорок. Глеб уже давно покончил со всеми делами и сгорал от желания пообщаться со своим врагом.

— С добрым утром, Илья Самойлович, — радушно сказал он, заметив, что Перстень пришел в себя. — А я уж тут заждался.

Перстень ничего не ответил. Он с трудом повернул голову в сторону Викинга и плюнул, вложив в плевок всю свою ненависть.

— Ядовитая? — поинтересовался Глеб, с трудом уклонившись от неожиданного сувенира.

— Щенок! — прохрипел Перстень. — Самонадеянный щенок. Ну ничего, придет время — и до тебя доберутся.

— Если вы имеете в виду Долгорукого, то напрасно. Я его навсегда отучил соваться в мою личную жизнь.

Возможно, Перстень не знал о смерти Долгорукого. И уж, во всяком случае понятия не имел, кто именно расправился с москвичом. Поняв, что возможности Глеба еще больше, чем он предполагал, Илья Самойлович как-то сразу присмирел. Дикая злоба сменилась полнейшей апатией. Викинг и так, и этак пытался разговорить его, чтобы незаметно, исподволь подойти к волнующему его вопросу, но Перстень упорно отмалчивался. Пришлось брать быка за рога почти без предварительной подготовки.

— Вижу я, что вместе нам стало на этой земле тесно. То есть лично я не имею к вам никаких претензий, но вы ведь не успокоитесь, пока не отправите меня в могилу или сами там не окажетесь. Но если разобраться, убивать мне вас совсем не обязательно, достаточно просто вырвать ядовитый зуб, без которого вы не будете представлять никакой угрозы для окружающих и для меня в частности. Я имею в виду арсенал. Давайте я вам помогу избавиться от этой обузы, после чего забуду о вашем существовании.

— Ты чего фигней маешься? — ожил наконец Перстень. — Стукни ментам — и все дела.

— Так если бы я хоть приблизительно знал, где он находится. Сами знаете, какие нынче менты пошли: их носом ткнуть надо.