Викинг

Зал ресторана «Астория», по совместительству являвшегося бандитским притоном, этим вечером оказался заполненным всего на две трети. Это было удивительно, поскольку здесь ожидалось выступление московских гостей. Не в смысле залетных столичных гастролеров-рецидивистов, явившихся поучить своих провинциальных собратьев неким секретам работы в псевдорыночных условиях, а самых настоящих артистов, которых уже успели обозвать «звездами», хотя до настоящих звезд им было так же далеко, как до неба.

«Звезд» было двое. Первый — дебелый мужик с хронически небритой физиономией и хрипатым голосом, который в числе нескольких десятков таких же хрипатых и небритых мужиков, нахрапом захвативших русскоязычную эстраду, распевал приблатненные песенки, на сочинение которых авторов вдохновила не Муза, а тот предмет, рядом с которым ночуют самые презираемые заключенные. Огромное количество поклонников этих «шансонье» наводило на мысль, что большая часть населения страны либо уже успела побывать за решеткой, либо твердо намерена оказаться там в самое ближайшее время.

Компанию хрипатому составила молодая и симпатичная дамочка. Ее путь на эстраду не имел ничего общего с консерваториями, занятиями вокалом и прочей бесполезной чепухой. Просто в отличие от некоторых своих подруг, отдававшихся строго за деньги, дамочка предпочитала проделывать это совершенно бесплатно. Правда, не лишь бы с кем, а с людьми, имеющими хоть какое-то влияние в шоу-бизнесе. А поскольку у будущей эстрадной звезды все, что положено женщине от природы, было на месте и в нужном количестве, она в конце концов добилась желаемого и с легкой душой засела учить ноты.

Гости уже успели выступить во Дворце профсоюзов — самом большом зале Глотова, но паханов такой расклад совсем не устраивал. Не могли же они толкаться в общей толпе, словно обычные работяги. Решение проблемы подсказала сама жизнь. Ведь еще в советское время знаменитому Япончику, отмечавшему в тюрьме очередной день рождения, многие известные на всю страну артисты слали телеграммы, выражая готовность скрасить своим искусством тоску вынужденной неволи. И это в условиях жесточайшего прессинга коммунистических правителей. Что же могло помешать набравшим силу паханам ангажировать приезжих гастролеров на эксклюзивное выступление? Да ничего!

До начала концерта оставалось минут десять, а Жереха и его людей все еще не было. Седой терялся в догадках, что же могло произойти. В таких ситуациях он предпочитал действовать, но отменять выступление было поздно и оставалось только сидеть за заставленным выпивкой и закуской столиком, оставаясь в полном неведении относительно причины неявки своего предшественника и его ближайшего окружения.

А отсутствие Жереха объяснялось очень просто. Были обнаружены тела Сыча и Лишая. На место происшествия выехала бригада сыщиков. Они быстро установили, что в событиях участвовал некто третий, по-видимому, целым и невредимым выбравшийся из этой передряги. Затем одному из следователей пришла в голову интересная мысль: сличить следы обуви убитых с отпечатками, оставленным у коровника убийцами Ревякина. В результате оказалось, что совпадают размеры обуви убитых и убийц, а главное — отпечатки обуви одного из убитых идентичны таковым одного из убийц. То есть можно смело утверждать, что по крайней мере один из убитых участвовал в убийстве Ревякина. Последующие экспертизы должны были доказать причастность к этому делу и второго.

Один из сыщиков давно и успешно работал на Жереха. Он немедленно ввел хозяина в курс дела. Пахан не стал долго ломать голову над случившимся. Ему сразу все стало ясно: две его «шестерки», эти неблагодарные твари, несмотря на строжайший запрет, завалили мужика, надеясь сохранить «мокруху» в тайне. Но Седой каким-то образом обо всем пронюхал, заманил обоих придурков на место происшествия, потолковал по душам и пришил. То, что Жерех ничего не знал о похождениях своих работничков, ничего не меняло. Если у Седого возникло такое желание, покойнички, когда они еще были живы, могли заявить, что Жерех собственноручно кончал старика. Жереху ли не знать, как добиться таких признаний. Впрочем, Седой на это не пойдет. Одного того, что жереховские ребята, игнорируя приказы пахана, творят беспредел, достаточно, чтобы устроить серьезные разборки. Вот почему Жерех не поехал в «Асторию» и своим парням запретил. Ведь могут и пришить сгоряча. Нет уж, пусть сначала улягутся страсти, вот тогда можно будет идти к Седому.

Каяться.

Но Седой об этих событиях пока что ничего не знал. Решив не мучить понапрасну извилины, он тяпнул стопку водки и подцепил ложкой с полдесятка маринованных белых грибов. А может и больше, поскольку ни один из них не превосходил размерами наперсток — раньше такие шли в обкомы и выше.