Викинг. Бог возмездия

Солмунд бормотал что-то о невезении, которое навлечет на них женщина на борту корабля, Хагал возражал ему, утверждая, что женщина просто необходима для хорошей саги, а Свейн нашептывал на ухо Гендилу, что никогда не видел такой красивой – и ужасно опасной – женщины. И тут у входа в пещеру появилась группа людей, вооруженных копьями и луками. Они заметно удивились, когда увидели, что братья не пострадали и даже сохранили оружие.

– Значит, они ваши друзья? – недоуменно спросил у братьев лысый широкоплечий мужчина с бородой, заплетенной в три косы.

– Этот человек – сын ярла Харальда из Скуденесхавна, которого предали конунг Горм и ярл Рандвер, – крикнул в ответ Бьорн.

– Тогда у него больше врагов, чем у нас, – ответил Три Косы.

Бьорн хотел что-то возразить, но Сигурд выступил вперед и поднял руку.

– Да, это правда, но у меня есть корабль, серебро и оружие, – выкрикнул он и указал на братьев. – Они сказали мне, что ты хороший боец и скормил воронам множество врагов. – Сигурд пожал плечами так, чтобы это увидели издалека. – Однако до сих пор я мог оценить лишь быстроту твоих ног.

Трем Косам совсем не понравились оскорбительные слова Сигурда, знавшего, что подобное заявление требует ответа, и надеявшегося, что у человека, который вынужден скрываться, точно беглый раб, еще осталось достаточно гордости, чтобы сохранить желание доказать свою отвагу.

– Ты ярл? – спросил лысый.

– Пока нет, – крикнул в ответ Сигурд.

– Значит, я не должен буду давать тебе клятву верности?

Сигурд слегка улыбнулся.

– Пока нет, – ответил он, и лысый задумчиво почесал бороду.

– Сигурд обещал нам равную долю добычи, которую мы захватим, – крикнул Бьярни, и Три Косы и еще двое мужчин помчались вниз, точно волки, почуявшие мертвое тело.

Три Косы звали Убба. Другой, худой, как железный прут, сказал, что он Агнар Бьярнсон, но все называют его Охотником. Третий, широкоплечий, с мощной грудью объявил, что он Карстен по прозвищу Рикр, и у многих брови полезли вверх. Был ли Карстен, оказавшийся датчанином, столь же могучим, как он сам думал, они узнают в будущем, но Убба заявил, что Карстен – превосходный рулевой и разбирается в мореходстве лучше, чем кит. Естественно, это не понравилось Солмунду.

– Я бы не стал доверять руль датчанину, – прорычал он громко, чтобы все его услышали, – если только вы не желаете поближе познакомиться со скалами.

Однако Сигурд был рад принять их в свой отряд. Новые члены команды помахали руками, прощаясь с мужчинами и женщинами, так и не осмелившимися спуститься вниз, и «Морская свинья» подняла паруса, собираясь покинуть Люсефьорд. Вальгерда одиноко сидела на носу, и Сигурд видел, как она не раз обернулась назад, посмотреть на дым, который поднимался над погребальным костром на фоне синего неба над лесом, растущим на горных склонах. Казалось, никто не хотел нарушать одиночество валькирии, а Улаф сказал, когда они отплывали, что одно дело иметь женщину на борту и совсем другое – женщину-воительницу.

– У ярла должен быть ястреб, – сказал Асгот, глядя на Сигурда, чтобы понять, что он думает, – ведь годи прекрасно знал о видении, которое посетило юношу, когда тот висел на ольхе, объятый ураганом боли и странными, навеянными снадобьями картинами.

Однако Сигурд не доставил годи удовольствия и не стал делиться с ним своими мыслями.

– Посмотри вокруг, дядя, – сказал он Улафу, который наблюдал за Солмундом, так резко развернувшим кнорр, что вскоре ветер начал дуть им в лицо, потом остановил корабль и стал сносить «Морскую свинью» назад.

Улаф перевел взгляд на остальную команду – Флоки Черного, Бьярни и Бьорна, Асгота, Хагала Песнь Ворона и рыжеволосого великана Свейна – воинов, которые еще недавно были или рабами и разбойниками, или вассалами мертвого ярла.

– Да, у нас необычная команда, – признал Улаф, когда они с Гендилом отпускали один край паруса, а остальные ослабляли веревки у мачты в центре корабля, на носу и на корме.

Аслак и Свейн натягивали парус на другой стороне лодки, чтобы поймать ветер и снова направить кнорр вперед. Те, кто находился на носу, работали большим тяжелым шестом, остальные закрепляли веревку на противоположном углу паруса перед тем, как натянуть веревки. Солмунд ждал, когда они сделают свою работу, чтобы изменить курс, после чего Улаф и Гендил вступят в дело, чтобы окончательно поставить парус.

– Думаю, присутствие валькирии среди нас лишь добавит красоты нашей саге, – сказал Улаф, сплевывая на ладони и потирая их. – И нам потребуется команда побольше, чем наша.

Сигурд посмотрел на Хагала, получившего свою кличку не за то, что тот охотился за разбойниками или тянул веревки, липкие от смолы. Улаф дал ему новую идею.

***