Викинг. Бог возмездия

Он вытащил оттуда лисью лапу, мех на которой потемнел, промок и стал скользким, а плоть на обрубке – белой и бескровной после того, как провела в воде столько времени. Он крепко ухватился за лапу, сжал ее, чтобы соединить когти, и протолкнул сквозь железное кольцо до самого бедра, слишком толстого, чтобы продвинуться дальше. Они рассчитывали, что лапа останется на месте, несмотря на прилив.

Свейн ухмылялся, точно демон, и Асгот, который понял, что они задумали, пробормотал молитву, обращаясь к Одину и Локи, богу проказ, надеясь, что те всё видят.

На следующий день, когда начнется отлив, конунг Горм и его люди придут сюда, ожидая увидеть объеденный крабами и залитый водой труп на плоском камне. Но вместо этого их глазам предстанет лисья нога, и, скорее всего, никто не осмелится приблизиться настолько, чтобы понять, что железное кольцо сломано. История о том, что годи ярла Харальда превратился в существо с острыми зубами, которое сумело отгрызть собственную лапу и спастись от смерти, разнесется по Авальдснесу, точно пламя пожара.

– Это очень сильная магия, – сказал Асгот.

На востоке уже появились первые признаки рассвета, и они понимали, что медлить нельзя. Асгот был бледным, словно труп, руки и ноги у него затекли от холода, и диковинные рисунки и круги на теле казались живыми, так сильно он дрожал. Но он был жив.

Боги наблюдали за ними.

***

Руна все еще чувствовала, как отчаянно дрожит все ее тело, хотя и говорила себе, что никто этого не заметит. По крайней мере, в свете ламп с тресковым маслом, подвешенных на цепях к толстым балкам в медовом зале ярла. Она не могла даже представить, что кровь работорговца брызнет во все стороны и попадет ей на лицо, когда Герт разрубил его пополам, но ей казалось, что она все еще чувствует ее привкус во рту. В ушах у Руны продолжали звучать крики ее подруги Сванильды, как будто они проникли туда, словно червь, который никак не может выбраться наружу. Закрывая глаза, она видела лицо Герта, застывшее, точно темное пятно под веками, когда воины Рандвера вонзили копья ему в спину и бока. На нем мешались стыд и ярость от того, что он не смог спасти двоюродную сестру. Или гнев на товарищей, которые не выскочили из толпы, чтобы сразиться с ним рядом?

Руна видела Улафа, Свейна и Гендила, несмотря на их попытки смешаться с толпой купцов, ремесленников и крестьян. Сигурда она тоже заметила – и задохнулась от накатившей радости. Тэны Рандвера сказали ей, что ее отец и братья погибли в сражении неподалеку от замка Горма в Авальдснесе, и, когда Руна это услышала, она тоже хотела умереть – ведь это означало, что все потеряно.

Но увидев Сигурда на невольничьем рынке на Реннесёе, так близко, что могла бы его позвать, она, будто выбралась из темного кошмара, и сердце заколотилось у нее в груди, точно молот по наковальне.

Руна подозревала, что ей не удается унять дрожь – не потому, что она оказалась так же близко к смерти и крови в этот день, как воин в третьем ряду «стены щитов», и даже не из-за того, что ее подругу продали карлу с жирной бородой – такова была судьба Сванильды, – когда хаос рассеялся и люди Рандвера унесли окровавленные тела. Нет, она никак не могла успокоиться, узнав, что Сигурду каким-то образом удалось спастись, он избежал смерти, забравшей всю ее семью – даже мать, которую Руна видела в последний раз, когда ее зарубил один из людей Рандвера (но перед этим Гримхильда успела вспороть живот другому своим скрамасаксом).

Ее брат, про которого люди говорили, что его любит Один, жив, и Руна знала, что он за ней придет…

– Что с тобой, девочка? Ты не голодна?

Она сердито посмотрела на ярла Рандвера, позволив ненависти в глазах окутать его, точно плащом в плохую погоду, но он лишь пожал плечами и снова повернулся к соседу, с которым пил и разговаривал.

…Руне так отчаянно хотелось встретиться глазами с Сигурдом, дать ему знать, что она его видела, хотя бы ради того, чтобы удержать от какой-нибудь глупости – ведь он, наверное, даже не подозревал, что ярл Рандвер расставил своих людей в толпе покупателей и зевак. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не смотреть на Сигурда; она знала, что Амлет, второй сын Рандвера, внимательно за ней наблюдает. Девушка чувствовала кожей его взгляд, пронзавший ее, будто когти ястреба, и не сомневалась, что он все поймет.