Викинг. Бог возмездия

Потом из толпы выскочил Герт, и работорговец умер от его меча, а в следующее мгновение брата Сванильды, попытавшегося спасти ее, убили, и Руна мысленно взмолилась, обращаясь к Сигурду, чтобы тот не стал жертвой собственной гордости. Наверное, в тот момент Один направлял Сигурда, и поэтому он не вытащил меч и не вступил в схватку. Впрочем, в этом Руна сомневалась: разве имя «Один» не означает «ярость»? Уж он-то обязательно толкнул бы Сигурда в драку, а потом смеялся бы, радуясь пролитой крови. Скорее убрать меч в ножны Сигурда заставил соратник их отца, Улаф. Учитывая, что наследная линия Харальда практически уничтожена клятвопреступниками и алчными людьми, Улаф, вне всякого сомнения, не мог допустить, чтобы Сигурд так дешево отдал свою жизнь. Он относился ко всем детям Харальда и Гримхильды, как к собственным, и Руна знала, что Улаф будет и сейчас защищать Сигурда, и ее это утешало.

И все же она сидела в медовом зале их врага, ела его мясо и пила мед – и не могла справиться с разочарованием, мучившим ее, точно сильный ожог, от того, что брат не попытался ее спасти. Руна стыдилась своих мыслей, но ей никак не удавалось их прогнать. Она видела, что Амлет и старший сын ярла Храни смотрели на нее, как люди, мечтающие украсть меч из-под носа его хозяина. Даже их маленький сводный брат Аки, которому было не больше одиннадцати, не сводил с нее глаз, и в них она видела такой голод, что по коже у нее начинали бегать мурашки. Но из всех сыновей ярла Рандвера только Храни участвовал в рейде на Скуденесхавн, принесший смерть и отчаяние, и она ненавидела его за это.

– Мы не собирались причинять вред твоей матери, – сказал ей ярл Рандвер, когда его корабль причалил к пристани в Хиндере и жажда крови отступила, словно отлив. – Но она распорола живот Андветту, и его друг не стал дожидаться, когда она сделает то же самое и с ним.

Руна видела, как Андветт извивался на скамье на корабле Рандвера; из жуткой раны торчали блестящие красные внутренности, а зеленая шерсть рубахи так пропиталась кровью, что казалась черной. Остальные с мрачными лицами стояли вокруг него, заверяя, что он обязательно получит место в Вальхалле, и передавали послания своим друзьям и отцам, которые уже отправились туда. Впрочем, Андветт не слишком их слушал – лишь скрипел зубами и жалобно стонал.

Он умер еще до того, как тэны вывели «Волка фьордов» с оскалившейся мордой на носу в море, а дом Рандвера встал темной, впечатляющей громадой на облюбованном чайками холме, и Руна видела, как побледнел ярл, когда ему сообщили эту новость. Несмотря на страх, Руну переполняла гордость за мать, за ее храбрость и отказ сдаться. Она не сомневалась, что Харальд, будь он жив, тоже гордился бы Гримхильдой.

Но девушка уже знала, что ее отец мертв. И брат Сорли, которого убил в Авальдснесе конунг-клятвопреступник.

– Она, конечно, красотка, но откуда нам знать, может, в ее хорошеньком ротике нет зубов, – сказал мужчина, сидевший рядом с ярлом Рандвером, наклонившись через него, чтобы взглянуть на Руну. – Или ей не нравится твой мед, ярл Рандвер.

Она не знала имени гостя Рандвера, но ей отчаянно хотелось вонзить ему в глаз клинок.

Ярл махнул рукой в сторону Руны.

– Она грустит, ведь ее брат решил, что за нее не стоит сражаться, – заявил он и, криво ухмыльнувшись в светлую бороду, посмотрел Руне в глаза. – Твой брат ведь там был, девочка, правда? Могу поставить свой глаз на то, что болван, которого прикончили мои люди, пришел туда с юным Сигурдом. – Лицо Руны было подобно спящему морю, которое не выдает своих тайн, и Рандвер пожал плечами. – Очевидно, твой брат тоже считал своего друга безмозглым придурком, если просто стоял и смотрел, как его насаживают на копья мои люди.

– Конунг Горм не сумел убить моего брата, и тебе не удастся, – сказала Руна, которая не могла больше сдерживаться, и с вызовом посмотрела на ярла Рандвера.

В зале воцарилась тишина, воины и женщины замолчали – всем хотелось услышать, что говорит дочь ярла Харальда их господину. Напряжение в зале давило на плечи Руны, точно якорь, но она вздернула подбородок и не отвела глаз от Рандвера. Разве она не дочь ярла? Только гончие Рандвера могли увидеть, как дрожат ее ноги под столом.

– Один благоволит к моему брату, – добавила она громко, чтобы собравшиеся в зале люди услышали ее слова. – Это подтвердят все, кто его знает. – Девушка повернулась и обвела присутствующих гневным взглядом. – И вы пожалеете, что сделали его своим врагом.

Ярл Рандвер прищурился. Неужели в их озаренных огнем очага глубинах появилось уважение? Или жажда крови?

– Твой брат еще даже не отрастил достойной бороды, – заявил он. – Он один в этом мире, и теперь его ждет совсем не такое будущее, как прежде. Он – пустое место.

– Тогда почему твои люди его ищут? – спросила Руна, и по залу пробежал шепоток.

– Влепи пощечину наглой суке, – выкрикнул кто-то.

– Лучше отдай ее Скарту, пусть он с ней поиграет, – предложила какая-то женщина.