Викинг. Бог возмездия

– Да, и это серебро заработал ты, парень, – сказал Улаф, поднимая кубок в честь Сигурда, ответившего ему тем же, и радовавшегося, что он сидит на грубо оструганных досках скамьи и пьет козий бульон, который возвращает силы. – Но в следующий раз врежь ногой по краю щита сына шлюхи в самом начале, а не жди, пока утонешь в собственном поту.

– Все это было частью плана, дядя, – сказал Сигурд.

– Не сомневаюсь, – ответил Улаф, приподняв бровь.

– Сигурд так все устроил, чтобы ни у кого не появился повод вздернуть Гуторма за яйца, – вмешался Гендил, ударяя своей чашей о чашу Сигурда.

– И хотя Гуторм все еще благодарен нам и готов разделить с нами свою пищу и эль, я все равно ему не доверяю, – заявил Аслак. – Разве можем мы быть уверены, что он не послал своего человека в Хиндеру, дабы сообщить ярлу Рандверу, что мы находимся в его медовом зале? Или прямо к конунгу в Авальдснес? – Он указал на чаши, над которыми поднимался пар, и лежавшие на столе куски хлеба. – Может быть, он выложил угощение только для того, чтобы задержать нас до появления наших врагов?

– Да, мы можем стать мухами в паутине, – согласился Локер.

– Нет сомнений, что Гуторм отлично чует запах серебра и станет богатым, как ярл, сдав нас Рандверу или конунгу Горму.

– Может быть, именно об этом они сейчас и беседуют, – заметил Асгот, кивая в сторону Гуторма и Хромого и потягивая из ложки бульон. – Похоже, они снова стали друзьями.

– Мы уйдем утром, – сказал Сигурд.

Улаф кивнул, показывая, что сейчас было бы не слишком разумно покинуть дом Гуторма и тем самым выказать неуважение к его гостеприимству. Пусть даже они не могут полностью ему доверять, а эль больше напоминает лошадиную мочу.

– Я бы поговорил с Гутормом, чтобы узнать, не известно ли ему о других карлах в Ругаланне и Рифилке, или даже к востоку от Неденес-Амт, которые предпочли бы видеть ярла Рандвера мертвым. – Он оглядел друзей, стараясь не морщиться от вкуса отвратительного эля Гуторма и жалея, что они прикончили накануне более достойный напиток. – И вам всем следовало бы побеседовать с людьми в зале, а не держаться вместе, подобно женщинам вокруг прялки.

Слухи ходили самые разные, но они понимали, что лучше потратить время на полезные разговоры, чем вести себя как слишком застенчивые или гордые мальчишки, не желающие присоединиться к веселой компании.

– Я вижу девушку; она явно из тех, кто знает много интересного, – сказал Гендил, улыбаясь хорошенькой девушке с длинными волнистыми волосами.

Ко всеобщему удивлению, она улыбнулась в ответ.

– А если и нет, ее дружок наверняка сможет многое рассказать нам, – добавил Локер, хлопнув Гендила по спине, когда они опустошили свои чаши и поднялись со скамьи.

Через несколько мгновений Сигурд и Асгот остались вдвоем; Солмунд заснул с широко разинутым ртом, опираясь головой о старый гобелен, висевший на стене у него за спиной.

– Что ты думаешь, Асгот? – спросил Сигурд.

Годи поднял чашу, оглядел зал и допил остатки бульона.

– Если б мне пришлось сидеть рядом с этими овцами, они обмочились бы.

И тут он был прав. Как только местные жители узнали, что Асгот – тот самый годи, который изменил форму, чтобы не утонуть в Авальдснесе, они стали смотреть на него, точно домашний скот на рыщущего вокруг волка – пялились широко раскрытыми глазами, но стоило ему повернуть голову в их сторону, как тут же отводили взгляды.

Асгот прекрасно понимал, что Сигурд имел в виду совсем другое, однако молчал, пока пристальный взгляд юноши не заставил его заговорить.

– Мне кажется, это никак не связано с Гутормом или Хромым и его другом-красавчиком, – сказал он, кивнув в сторону Угрюмого, – но ты и сам знаешь это не хуже меня. – Он повернулся, посмотрел Сигурду в глаза, и их взгляды скрестились, как у противников, которые сошлись возле Камня Плача. – Или мне нужно смешать одно из снадобий и заставить тебя его выпить?

– Хуже этого нет ничего, – ответил Сигурд, поднес к губам чашу, но не отвел взгляда. – Я помню.

– Не сомневаюсь, – сказал Асгот, повернувшись в сторону Гуторма, который что-то шептал в ухо жены, а Хромой с трудом пробирался сквозь толпу, чтобы облегчиться.

– Но я не знаю, что это значит, – признался Сигурд.

Фастви подняла глаза на него и одарила холодной улыбкой. Сигурд улыбнулся в ответ и снова повернулся к Асготу.

– С тем же успехом я мог бы пытаться понять смысл историй Хагала после того, как выпил слишком много меда.

Все тело у Сигурда ломило от боли, и он настолько устал, что кровь отказывалась течь дальше по жилам – так ей хотелось отдохнуть. Голова у него раскалывалась от боли – Сигурд опасался, что Хагберт проломил ему череп, когда ударил рукоятью меча, и ему совсем не хотелось искать смысл в видениях, мелькавших в его сознании в ритме барабана Асгота.

– Ты устал, Сигурд, – сказал годи, поглаживая серебряное кольцо, вплетенное в бороду, и по его губам промелькнула быстрая улыбка. Сигурд не знал, где он его раздобыл. – Возможно, завтра утром все прояснится.