Викинг. Бог возмездия

Сигурд наклонился и поднял меч Хагберта, потом оторвал его правую руку от обрубка левой, за который она цеплялась, крепко сжал скользкими от крови пальцами рукоять меча, не давая Хагберту ее выпустить, и сказал:

– Когда увидишь моего отца ярла Харальда, пирующего с асами в чертогах Одина, скажи ему, что я не присоединюсь к нему и моим братьям до тех пор, пока моя сестра не будет в безопасности и я не отомщу за него. – Хагберт умирал, и Сигурд видел, как свет жизни гаснет в его глазах, точно затухающий фитилек лампы. – Ты меня слышал, Хагберт? – крикнул он. – Скажи моему отцу, что я отомщу за него.

Воин с трудом кивнул, и вокруг Камня Плача воцарилась мертвая тишина. Продолжая сжимать руку Хагберта на рукояти меча, Сигурд прижал острие своего клинка ниже ключицы и, вложив весь свой вес, вогнал в сердце Хагберта. Тот вскрикнул, содрогнулся и умер, а Сигурд выпрямился и вытащил клинок, отметив про себя, что на нем появились темные сгустки крови. Затем повернулся к Гуторму и толпе зрителей, собравшихся вокруг украшенного рунами камня.

– Кто-нибудь еще хочет со мной сразиться? – прорычал он, стараясь разглядеть лица за темными пятнами, мешавшими ему видеть их как следует.

Никто не вышел вперед, и Сигурд обрадовался – он уже не сомневался, что вот-вот упадет на землю лицом вниз. В следующее мгновение почувствовал, как кто-то обхватил его за плечи, прислонился к огромному телу, точно к надежному стволу дерева, и они вместе пошли прочь от Камня Плача – и юноши с глазами волка, который наблюдал за ними.

Глава 11

– Похоже, нам не удалось завести здесь много друзей, – сказал Солмунд, обводя взглядом темный, наполненный дымом длинный дом Гуторма.

Здесь же находились Хромой Эскиль и Угрюмый Овег, заливавшие уязвленную гордость элем Гуторма, как и многие другие, принесшие с собой серебро к Камню Плача и в большинстве случаев с ним расставшиеся. Они приняли приглашение карла провести ночь в его медовом зале, а утром отправиться по домам.

– В любом случае, у нас появился новый враг – Хромой, – сказал Солмунд, взглядом указывая Сигурду на Эскиля, который едва ли не засунул бороду в ухо Гуторма; на лице Ин-Хальти застыла мрачная гримаса – похуже, чем у Овега Греттира.

– Возможно, так и есть, Солмунд, но теперь они знают, кто такой Сигурд, – сказал Улаф, – а это дорогого стоит. – Он сделал большой глоток паршивого эля, нахмурился и потер ладонью лоб. – И все же я не думаю, что здесь мы отыщем много новых рук для наших весел.

– Рук для весел? – Усмешка Солмунда получилась такой же кислой, как эль. – У нас даже корабля нет.

– Ну, это уже другое дело, – ответил Улаф, утопив последние слова в своей чаше. – В любом случае, они не воины. Им нравится тихая жизнь, а развлекаются они, время от времени глядя на кровь, льющуюся у рунного камня Гуторма. Нам они не нужны.

В зале царило мрачное настроение. Мужчины и женщины разговаривали тихими голосами и много пили. Возле очага, где Хагал за прошедшие годы поведал благодарным слушателям множество саг, на деревянном табурете сидел старик и играл на костяной дудочке, а его древний друг пел песню голосом, изношенным, как старый башмак. В ней рассказывалось о рыбаке, заплывшем в подводное конунгевство Ран, чтобы украсть браслет для жены. Однако рыбак влюбился в Мать Волн и утонул в ее объятиях. Улаф считал, что ему некого винить, кроме самого себя, и сказал старику, что его песня не улучшает настроение, но тот запел о мальчике, который стал изгнанником и умер плохой смертью, давая гостю пронять, что его мнение ему не интересно.

– Доброе имя подобно хорошему мечу, – сказал Хагал, – или саге, если уж на то пошло. Их невозможно создать за один вечер. Для этого требуется время. История Сигурда, провисевшего много дней на ясене…

– На ясене? Это была ольха, – возразил Локер.

Хагал покачал головой.

– Теперь это могучий ясень, Локер, как тот, на котором ради обретения мудрости девять дней висел Одноглазый Один. Так будет в моей саге, где я расскажу о схватке Сигурда с великаном у Камня Плача…

– С великаном? – переспросил Улаф.

Хагал поднял руку, отметая все возражения.

– Полагаю, так звучит лучше, чем сага о Сигурде, победившем какого-то коротышку, – заявил он, и остальные с одобрительным ворчанием закивали головами. – Истории о нем будут прыгать от одного уха к другому, точно блохи по меховой постели, а слава его будет расти, словно корни Иггдрасиля. – На бородатом лице скальда появилась широкая улыбка. – И это уже началось.

У Сигурда не оставалось никаких сомнений в этом – ведь он видел, как Песнь Ворона вился среди гостей Гуторма, словно дым из очага, пил с ними эль и вливал пряный мед легенды о Сигурде в их уши.

– У нас не появилось новых друзей, но мы добыли много серебра, – сказал Свейн, который не видел или не хотел видеть, что две эти вещи неразрывно связаны между собой, как звенья цепи на шее молодого убийцы, сидевшего в углу медового зала Гуторма.