ВИКИНГ Книга 1 БАХМУТ

Потемкин поздоровался с ними по-французски, в ответ старший из турок поприветствовал нас и на этом собственно первый раунд переговоров закончился. На улице послышались выстрелы винтовок, а из двери в дальней стене зала появился здоровенный турок, что-то прорычал и бросился на Потемкина с обнаженной саблей. Ну наконец-то, а то я уже начал расстраиваться, что моя паранойя беспочвенна – ан нет, не подвели «турецкие друзья». Не собираясь соревноваться с янычаром во владении холодным оружием, я без затей выхватил револьвер и успокоил его выстрелом в голову. Добрый с Пугачевым, обнажив оружие, оттерли к стене безоружного Потемкина, а я выдвинулся чуть вперед и вправо. Потемкин, конечно, выглядел ошеломленным, но переговорщики с турецкой стороны, на мой взгляд, выглядели еще более удивленными – такую реакцию не подделаешь, либо они великолепные актеры, которым поверил бы сам Станиславский.

С улицы продолжали доноситься частые выстрелы винтовок, к которым присоединились звуки сабельного боя и выстрелы кремневых пистолетов, а вслед за первым из двери появилось еще трое янычар с саблями и небольшими арбалетами. Произведя залп в нашу сторону, они вместе с двумя караульными турками бросились на нас в сабельную атаку. Крикнув караульным казакам, чтобы они контролировали дверь у нас за спиной, я выстрелил в грудь самого шустрого, который, продолжив движение по инерции, начал заваливаться прямо на меня. Встретив его прямым ударом ноги в грудь, я откинул его на двигающегося позади турка и прыгнув вслед ударил того кинжалом в ключичную впадину. Оглянувшись на группу Доброго, я удовлетворённо отметил, что наши почти целые, только у Пугачева в левом бицепсе торчал арбалетный болт и у Доброго, прикрывшего собой Потемкина, дырка от болта в черкеске, а турки валяются у них под ногами. Подбежав к двери, из которой появлялись турки, я прикрыл ее и не обнаружив запора, крикнул казакам, чтобы привалили ее трупами, а сам переместился к нашей двери и аккуратно выглянул наружу.

На площадке перед домом тоже все заканчивалось. Наша сотня, ощетинившись саблями и заняв круговую оборону, стояла в окружении валяющихся вперемешку тел турок и казаков, по дороге от околицы в штурмовом порядке «елочкой» двигалась, контролируя пространство стволами винтовок, группа Гнома, а оставшиеся в живых турки улепетывали по направлению к Каушанам. Повернувшись к туркам, стоявшим посреди зала как статуи, я попросил Потемкина перевести мои слова, – Господа переговорщики, у вас одна минута, чтобы объяснить произошедшее здесь!

Со слов рейс-эфенди Мухсинзаде Мехмед-пашы, десяток раз за разговор поклявшегося Аллахом, для него произошедшее было таким же сюрпризом, как и для нас. Зная, чего стоят клятвы Аллахом перед кафирами, то есть не мусульманами, можно было бы сильно не прислушиваться к его лепетанию, но я видел их первую реакцию, которую подделать очень сложно. Поэтому пороть горячку не стоило. Допрос немногих раненых турок, захваченных нами по окончании боя, показал, что тихое течение жизни их сотни, которой предстояла рутинная работа по изображению охраны рейс-эфенди на время переговоров, нарушилось позавчера. Именно тогда Селим-бей, командир охраны, которого я успокоил первым, собрал десятников и сказал им, что русские собираются напасть на Мехмед-пашу во время переговоров и они обязаны опередить нас. А дальше все просто – часть отряда разместилась с арбалетами в окрестных домах и должна была неожиданно напасть на казаков, но их «спалили» Гном с командой. В итоге мы все же потеряли двадцать пять человек против полсотни турок.

Посоветовавшись с Потемкиным, решили оказать помощь раненым туркам и отправить их обратно в Каушаны с информацией о том, что турецкая делегация приглашена в Бендеры, так как здесь в селе небезопасно, и дальнейшие переговоры будут проходить в крепости. По возвращению в крепость и докладу Румянцеву, он собрал военный совет на который, кроме нас троих, пригласили Панина и графа Шереметева.

Первым взял слово, очень уж сильно взволнованный, Панин, – Господа это немыслимо! Напасть на дипломатическую миссию! Необходимо немедля прекратить переговоры и направить турецкому султану ноту о недопустимости таких действий!

– Ваше высокопревосходительство, не стоит принимать поспешных решений! – спокойно начал излагать свою позицию Потемкин, – С этим происшествием следует спокойно разобраться, но это не отменяет главной нашей цели – заключить выгодный России мирный договор. Судя по тому, что мы уже знаем, рейс-эфенди в этом не замешан, тогда что мешает нам начать переговоры с оппонентом, поставившим себя в еще более уязвимое положение!

– На том и порешим, вам Григорий Александрович государыня императрица поручила это дело, за вами и окончательное решение! – не стал рассусоливать и завершил совет Румянцев.