Викинг. Страсти по Владимиру Святому

Владимир только глазом скосил в сторону сказавшего это Дедильца. Может, Рагнар прав и нужно было единственный горшок с греческим огнем придержать ради стрел и в случае отказа поступить с Киевом так, как княгиня Ольга поступила с Искоростенем? Почему Добрыня о том не подумал? Но теперь жалеть уже поздно.

Гонца провели к Владимиру, который сидел у огня с людьми Рагнара, вспоминая бои на острове. Взрывы хохота то и дело оглашали окрестности, пугая в темноте не столько людей (откуда им там взяться?), сколько хищников.

Князь сделал вид, что не замечает киевлянина, принялся рассказывать, как Уве бился сразу с тремя и со всеми справился. Подняли кубок за Уве, который теперь в Валгалле, но воспитал многих хороших бойцов.

– И за тебя, князь Вольдемар! Тебе он тоже много синяков наставил, но научил отменно! – объявил Ульф. Его поддержали десятки голосов, хриплых от криков и холода, грубых, как и их обладатели, решительных и насмешливых.

– Да, учеба Уве была нелегкой, зато полезной!

Владимир словно только сейчас заметил гонца, изумленно приподнял бровь:

– А ты кто? К нам хочешь? Так ведь чтобы к нам попасть, надо ой как постараться. Даже я бока намял, пока научился хотя бы половине того, что умеют вон они, – князь кивнул в сторону своих товарищей.

– Я приехал передать: на рассвете.

– Что на рассвете – князь Ярополк Святославич выйдет биться со мной один на один, чтобы я показал то, чему меня научил Уве Сильный, Киев откроет ворота или мы метнем в город лавину греческого огня, а потом войдем сами? Когда все сгорит…

Гонец знал, что произойдет, но не желал говорить.

– Так князь Ярополк выйдет биться со мной?

– Нет!

Дружинник взлетел в седло, Владимир сделал знак, чтобы не держали, но захохотал вслед:

– Отпустите его, у них нет князя!

Это была правда, горькая правда для киевлян. Князь Ярополк больше поверил боярину Блуду, подкупленному Добрыней, чем своим горожанам, он в ночи тайно бежал в Родню. Та часть казны, что хранилась в Киеве, была почти израсходована на поставку продовольствия и дров во время осады. О существовании второй за пределами города знали очень немногие, а о точном местонахождении и вовсе один человек – ближний дружинник Варяжко. Даже сам князь только приблизительно.

Варяжко не противился уходу князя Ярополка из Киева, понимая, что нескольких горстей злата на дне ковчежца вряд ли хватит для прокорма большого города зимой, нужно было набирать новых дружинников и нападать на Владимирово войско с другой стороны. А для этого нужна вторая большая часть казны. Значит, нужно бежать.

Он на то и рассчитывал – что князь из Родни отправит его за казной и все начнет сначала.

Еще не забрезжил рассвет, а Владимир уже был на ногах.

Не он один, Добрыня и варяги тоже.

Всю ночь вокруг их стана за окрестностями, часто сменяя друг друга, внимательно следили часовые. Назначенный час на рассвете мог быть попыткой ослабить бдительность осаждавших, чтобы напасть неожиданно. Но ничего не произошло.

Перед самым рассветом князь вышел из своего шатра одетым и в доспехах, словно и вовсе не спал. Наверное, так и было.

К Владимиру подтянулись те, кто мог и должен находиться рядом. Из шатров выходили остальные, у костров потягивались те, кто ночевал без крыши над головой. Пофыркивали лошади, потрескивали дрова, негромко перекликались люди. Чувствовалась всеобщая напряженность, тревожность, словно вот-вот должно случиться что-то важное.

Так и было, если киевляне не сдадут город, нужно либо штурмовать его, либо уходить. Уходить некуда, как бы ни хорохорился Владимир, он не знал, куда деваться приведенному под стены города войску. Это киевлян можно стращать походом на Царьград, но по льду драккары не потащишь. Зима на Руси особое время, она часто выступала защитницей, а в данном случае противницей, причем куда страшней княжьих дружин.

– Что станешь делать, коли не откроют? – Добрыня спросил тихо, чтобы не услышал никто другой.

– Не знаю, – честно признался Владимир.

Вот с таким и отправились к воротам Киева.

На стене полно народа, князь даже подумал, что может рухнуть, фыркнул:

– Защитнички высыпали, едва порты натянув.

Он был не прав, на стене стояли только дружинники Киева, это была сила немалая, пусть и недостаточная для настоящей защиты. Но можно не сомневаться, что не меньше их внизу, а если придется, рядом встанут все от мала до велика.

На Владимире позолоченный доспех, часть которого он взял в Полоцке, алый плащ, меч в дорогих ножнах. А вот шлема нет, не хотелось в мороз надевать металл даже на подшлемник, лучше хорошая шапка. Если придется, можно быстро заменить, его слуга Иверко держал викингский шлем наготове – без рогов по бокам, но с хорошим наносником.

Двигались медленно.

Вперед выехали втроем: сам князь, Добрыня Никитич и Рагнар, остальные держались на два шага сзади.