Викинг. Во власти холода

— Давай, док! Не медли! Или я сверну случайно шею этой бешеной заразе!

Сейчас один из амбалов явно поскромничал, называя меня так, но мне было плевать, потому что всё, чего я хотела, — чтобы меня оставили в покое и доктор не приближался ко мне в перчатках, от которых пахло резиной и тальком, держа в руках этот гребаный резиновый шнур, который он должен был вставить в меня!

Я орала, как еще, наверное, никогда в своей жизни, слыша, как мой голос отдается эхом от железных стен коридора, вылетая в приоткрытую дверь.

Потом хрипела и дергалась, когда осипла быстрее, чем планировала, видимо, оттого, что связки толком не успели восстановиться, а один из викингов, кажется, не шутил про свернутую шею, потому что держал так крепко, что мог еще и задушить.

Брыкалась из последних силенок, выгибаясь так, что на глазах выступили слезы, и закусывала зубами край шланга, который уже коснулся моих холодных губ.

— Парни, нужно, чтобы она открыла рот!

— Легко сказать, док! Я же ей челюсть могу сломать, если надавлю сильнее!

Когда неожиданно дверь распахнулась так резко, что с грохотом ударилась о стену, мне кажется, подпрыгнули все.

Во всяком случае, док уж точно, потому что как раз был перед моими глазами.

И я отчетливо видела, как он побледнел и скованно замер, когда увидел, кто стоял на пороге.

Варг.

Замерли все, словно по команде, глядя на этого дьявола во плоти. Даже если он был блондином и со светлыми глазами.

Он явно был не в духе.

Это ощущалось буквально кожей.

От того, как его глаза окинули всех и каждого тяжелым острым взором, становилось откровенно не по себе.

Варг что-то рыкнул.

Коротко, отрывисто, но так, словно вбил ледяной кол каждому в лоб.

На каком языке викинги говорили между собой, я не знала, но даже по интонации и злобному виду этого маньяка было ясно, что он всех послал куда подальше из каюты.

Самым неожиданным было то, что мужчин в буквальном смысле снесло за считаные секунды.

Без единого слова. Без лишних взглядов.

Док даже забыл свой чемоданчик, а амбалы— поднос с нетронутой едой.

Такого не увидеть даже в цирке!

Вот только стало еще больше не по себе, когда этот жуткий тип прошел вперед, кивая мне на кровать всё так же резко и холодно:

— Сядь.

Он словно высасывал из меня все силы одним только своим появлением.

И дело было не в его двухметровом росте, из-за которого казалось, что он занимал собой всё свободное пространство крошечной каюты.

От него веяло чем-то тяжелым и опасным.

Да. Именно опасность была в каждом его взгляде. Каждом резком движении.

Такие люди страшны тем, что они убивают не по воле случая, окунувшись в адреналин, а делают это осмысленно. Выверенно. Продуманно. Не испытывая ни жалости, ни сочувствия.

Именно поэтому его здесь боялись, видимо, все.

И я боялась.

— Ты так хотела умереть, но сейчас так отчаянно держишься за свою жизнь.

Он сказал это резко.

С каким-то пренебрежением и, наверное, даже омерзением.

А я смотрела на то, как мужчина опустился напротив меня на кровать, и понимала, что снова слышу эти страшные слова: ты хотела умереть.

Каждый в этом месте был уверен в том, что я хотела сделать это.

И кажется, я начинала понимать почему.

— Я никогда не хотела расстаться со своей жизнью. Никогда.

Варг смотрел на меня так, словно проверял каждую услышанную букву каким-то собственным жутким внутренним радаром.

— Я просто шла с работы. И когда увидела на мосту девушку, то не смогла пройти мимо, а попыталась ее спасти. На том мосту была не я одна. Я пыталась разговорить ее и протянуть время до приезда полицейских или службы спасения.

Всё это я говорила тихо, подчеркнуто спокойно, но твердо глядя в его светлые глаза, которые чуть прищурились, словно он пытался понять, лгу ли я или всё-таки говорю правду.

— Люди не настолько добросердечны, как ты рассказываешь, Лиза, — мрачно усмехнулся Варг.

— Не суди только по своему народу, — довольно нахально отозвалась я, замечая, как мужчина тут же нахмурился, скользнув по мне быстрым взглядом, но пожал плечами:

— Даже если всё сказанное тобой — правда, теперь это уже не имеет никакого значения. Ты уже здесь. И пути обратно нет.

Не знаю, на что я надеялась.

Что он поверит и сразу же отпустит меня с искренними извинениями за то, что доставил мне массу неудобств своим вероломным вмешательством в мою мирную жизнь?

— Но ты можешь выбрать, будешь ли ты жить или убьешь сама себя.

От его слов по коже прошел неприятный холод.

И дело было вовсе не в низкой температуре в комнате.

— Сейчас ты убиваешь себя собственными руками.

— Я борюсь с тобой! — рявкнула я так громко, что сама от себя не ожидала, видя, как взгляд Варга ощутимо изменился, разжигая в нем не то азарт, не то возбуждение.

— Это не борьба, а вялотекущее самоубийство! Как ты сможешь противостоять мне, если едва держишься на ногах? — он не повысил голос, но заговорил так, словно поймал волну негодования, перешедшую от меня.

Он тоже злился. На меня.

— Твое какое дело!

Варг только изогнул нахально брови, а я прекрасно понимала, что сейчас перешла все границы в общении с ним, но остановиться вовремя не смогла.