Викинги

Девушка не сбавила шага, но сильно задумалась. Теперь Ле Биан рассмотрел ее — в первый раз с тех пор, как они повстречались. Трудно было точно определить ее возраст, как и у всех деревенских женщин, не знакомых с парижскими модами и ухищрениями макияжа. Но, скорей всего, она была моложе, чем выглядела. Пьер стал думать о Жозефине. Кажется, между ней и этой, решил он, ничего нет общего. Он даже подумал, что сказала бы Жозефина, увидев, как он так вот идет с незнакомой девушкой у речки в безлюдном месте. Ему бы хотелось, чтобы она его приревновала. Но ничто не позволяло утверждать, что так бы оно и было.

— Так-то все говорят, — подала голос спутница, и Ле Биан очнулся от своих мечтаний. — Мы правду рассказываем — скажите на милость! Так ведь у каждого есть своя правда, почему она должна быть краше или верней, чем у других?

— Наверное, так и есть, — ответил Ле Биан. — А звать-то вас как? Меня Пьером зовут.

— А меня Жанной, — откликнулась спутница, продолжая идти и размышлять, зачем нужны историки.

Наконец ветки стали реже, идти легче. Жанна подобрала палку и развлечения ради делала вид, что отгоняет собак. Пьер все так же упорно толкал свой велосипед.

— Верней сказать, — продолжила мысль Жанна, — историк — все равно, что издольщик: толку никакого, а вид важный. Нам теперь во Франции не историки нужны. Нам нужны храбрые солдаты, бравые ребята. Вот взять брата моего…

Жанна чуть осеклась. Ее замешательство было мимолетным, но достаточно ясным, чтобы Ле Биан его почувствовал. Он не позволил себе ничего спрашивать, понимая, что «ненужный историк» ответа все равно не получит.

— А не пойму я, чего вам надо от бедной Леонии, — переменила Жанна тему. — Ну, если докучать ей будете, так со мной переведаетесь.

— Будьте покойны, я ее сильно не потревожу, — кротко ответил Ле Биан. — Мне только надо бы, чтоб ее знание мне помогло…

Осталось перевалить через маленький холмик — для велосипеда-инвалида не такое легкое дело, — и вот прямо перед носом явилась маленькая лачужка. Она и прежде смотрелась, как кукольный домик, и сейчас почти не переменилась. Низенькие стены белели на фоне зеленой травы, а соломенная крыша сидела на доме, как элегантная дамская шляпка. В ухоженном огородике гавкал сторожевой пес. Самый обычный, в общем-то, вид, только там и сям стояли необычные фигуры: гранитные кресты, гипсовая статуя Христа, ярко раскрашенная голова Девы Марии, каменные длинноухие карлики. И лить одна фигура живого человека среди этого каменного народа: хрупкая женщина в черном на пороге дома.

Глава 13

Автомобиль затормозил у соборного крыльца ранним утром, когда прохожих кругом еще мало. Он постоял совсем чуть-чуть, только чтобы дать выйти двум пассажирам в церковных одеяниях, и тотчас умчался опять. В дверях собора появилась маленькая фигурка церковного сторожа. Старик убедился, что их никто не видит, и провел приехавших внутрь.

Монсеньор Баттисти только что вернулся из долгого путешествия и был утомлен, но послание епископа убедило его, что в Руан следует явиться без малейшего промедления. Ему было шестьдесят пять лет, и он приобрел такой опыт в своей весьма специфической области, что был востребован по всей Европе. Впрочем, он, конечно, являлся не по каждой просьбе — отнюдь нет! Но сейчас дело шло о совершенно особом случае — об очень деликатной проблеме, которая может отозваться катастрофическим образом во всем христианстве. Поэтому, встретив архиепископа в обходе за алтарем, он не скрывал нетерпения узнать подробности. Прелат, встречая гостя, восторженно воздел руки. Лицо его осветила широкая улыбка.

— Монсеньор Баттисти! Какая честь и какая радость принимать вас в доме сем! — воскликнул он.

— Я разделяю то же чувство радости, — ответил прелат из Рима. — И я должен передать вам наилучшие воспоминания и благословение от Святейшего отца. Папа лично настаивал на том, чтобы я отправился сюда не мешкая.

— Очень любезно со стороны Его Святейшества так интересоваться нашими заботами, — заметил архиепископ. — Я знаю, как он занят делами церковного управления. Впрочем, мы знаем, что наш случай действительно достаточно важен, чтобы не мешкая приступить к действию.

Не прерывая разговора, архиепископ прошел в ризницу и предложил гостю чашечку кофе.

— Сейчас все по карточкам, — улыбнулся он, — приходится ужиматься, но у нас сохранился запас хорошего кофе для торжественных случаев и дорогих гостей.

Кардинал огляделся в помещении и ответил, не скрывая нетерпения:

— Кофе я выпью с радостью, но, должен вам признаться, мне не терпится. Не можем ли мы взять чашки прямо на место? Я думаю, Господь простит нам это маленькое небла-гочиние.

Монсеньор Баттисти и его секретарь проследовали за архиепископом и Морисом Шарме в соборный неф.