Викинги. История эпохи: 793-1066 гг.

Данный персонаж гораздо сложнее, чем кажется. При всей своей доблести, незаурядном интеллекте и высоком социальном статусе, Эгиль обладал отталкивающей внешностью и таким же темпераментом. В саге он изображен как некрасивый, раздражительный, но задумчивый человек. Неоднозначность образа Эгиля показана уже на уровне структуры саги. В традиционных культурах принято опираться на родословную, учитывая генеалогические тонкости. В родоплеменном обществе, каковым, собственно, являлось исландское, крайне важно было, кто твой предок, и все должны были это знать. А поскольку Эгиль был предком Снорри Стурлусона, то его история была оформлена особенно тщательно. Мы узнаем, что в роду у Эгиля были очень приличные люди (по викингским меркам), но были и неприличные (тоже по викингским меркам). Например, дед и отец Эгиля были людьми весьма странными, мы бы даже сказали – «из ряда вон». Другие прямые родственники (братья) отличались от них даже внешне: сразу было видно, что выглядят прилично, на лицо приятные, гадостей в безумии не делают. Люди же типа Эгиля и сами были непривлекательными, и гадости делали – однако были при этом необычайно талантливыми.

С точки зрения структуры любая сага представляет собой конфликт. Это либо кровная месть, либо тяжба на тинге, которая обязательно заканчивается кровопролитием, ведь если нет кровопролития, о чем тут вообще рассказывать. Короткие пряди, вплетавшиеся, как правило, в жизнеописания правителей, бывают совершенно другого рода. Есть «пряди о поездках из страны на чужбину», «пряди о крещении», «пряди о распрях», «пряди о скальдах», «пряди о сновидениях» и пр.

В саге же конфликт всегда происходит в декорациях родовой истории. И эта родовая история обязательно будет описана с переизбытком информации, который не требуется современным читателям для понимания саги – по крайней мере ее стержневого сюжета. Нам хватило бы и половины подробностей, чтобы разобраться, в чем там было дело. Более того, избыточная информация может оказаться для нас раздражающим фактором, потому что с непривычки мы будем просто теряться в непрерывных перечислениях, кто кому брат, сват и кто с кем дружит. Тем не менее все эти детали – очень важные элементы родовой истории: сказители, а затем и составители саг рассказывали про самих себя. Кроме того, такая подробность является еще и художественным приемом, погружающим нас не просто в сюжет, а в структуру самой жизни, внутри которой совершается этот сюжет.

Сага всегда крайне лаконична в художественных формах: ничего страшного, если в одном предложении одна и та же форма слова будет повторена трижды. А вот детально проработанное смысловое наполнение – кто кому является родственником, кто кому продал корабль, кто на ком женился, – кажущееся нам избыточным, является совершенно необходимым качеством хорошей саги. Тогдашний слушатель сразу понимал, куда ведет его повествование: в какую местность, в какой род или группы родов. Это служило ему своеобразной «фотографией», только не визуальной, а мысленной, обрисованной словами. Что же касается художественных красот, то они в саге тоже имеются – правда, в виде не совсем привычных для нас, специфических стихотворных форм. В каждую сагу в большом количестве включены висы – особые небольшие стихотворения, которые герои произносят по какому-либо случаю. В частности, в «Саге об Эгиле» таких стихов очень много, потому что все персонажи друг другу что-нибудь рассказывают. Виса – яркая и сложная стихотворная форма, которой присущи все приемы, необходимые художественной литературе. Помимо весьма распространенных метафор, основанных на использовании слов в переносном значении, в ней присутствует множество предельно сложных эпитетов – кеннингов. Эти кеннинги могут быть двух-, трех-, пяти- и даже девятичленными, когда одно и то же явление или объект описываются за счет эпитета, который отсылает к другому эпитету, который отсылает к третьему эпитету… и т. д. Мы говорили об этом в главе о кораблях викингов. Например, «конь корабельных сараев» – это драккар, «великанша битвы» – секира; соответственно, «песнь великанши битвы» – сражение.