Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Хозяева, включая довольно состоятельных, даже богатых, не ленились ездить на выгон и на сенокос, чтобы посмотреть, все ли там в порядке. Богач Тородд сам резал свой скот, а зажиточный хозяин Торольв следил за тем, как косят траву, как женщины сушат сено, как его навьючивают на повозки, запряженные волами, и вывозят на хутор. Тот же Торольв украл сено, накошенное его соседом, и отказался заплатить за него; в результате все оплатил его сын — ради справедливости и сохранения нормальных соседских отношений[228]. Богатый хозяин Торбьерн Бычья Сила («Сага о Греттире», гл. XLVIII) запасает сено вместе с работниками и сыном Арнором, 16 лет, подсушивают же его граблями и собирают в копны женщины. В связи с Торбьерном говорится и о косьбе на болотах. На зимний корм скоту, возможно, запасали также «веники», о которых говорится в «Песни о Риге», но подобных сведений в сагах я не нашла.

Судя по «Саге о Хромунде Хромом», в X в. скотину, включая овец, метили тавром, это правило установили исландские хозяева на альтинге, оговорив при этом, что свое тавро нельзя давать соседям[229].

Разводили свиней и домашнюю птицу, особенно кур, голубей и гусей.

Трудно переносимым несчастьем был массовый падеж скота от бескормицы или эпизоотии. Поскольку зимой скот падал из-за нехватки корма, к тому же надо было запасать мясо, то осенью «лишний» скот забивали. Осенью и зимой обрабатывали шкуры, ранней осенью стригли овец и коз. Кража скота была одним из тех тяжких преступлений, наказанием за которое являлось объявление вора «вне закона»; особенно же преследовались кража или использование чужого коня. Но и цена коровы была очень высокой, иногда понятие «цена коровы» использовалось при назначении штрафа за другие преступления[230].

Среди первых по значимости занятий скандинавов были речной и морской промыслы, куда относились ловля и заготовка впрок (вяление, сушение) несметного количества рыбы — трески, пикши, сельди, камбалы, лосося, угря и другой рыбы, а также охота на китов, тюленей и морскую птицу, сбор яиц и пуха морских птиц, съедобных моллюсков и водорослей, которые также употреблялись в пищу. «Люди его ловили сельдь и треску. Было там также достаточно тюленьих лежбищ», — свидетельствует о морском промысле в Атлантике «Сага об Эгиле». Да и сам он «зимой часто ходил на паруснике с сетями ловить сельдь»[231]. В «Саге об Эгиле» также говорится о том, что летом в проливе Эресунн «собирались торговые корабли со всей Сконе»[232]. Речь здесь, по-видимому, идет об известной в средневековой Западной Европе сельдяной путине в проливе Эресунн (Зунд) у полуострова Сконе, когда туда приплывали суда и лодки не только из различных районов Скандинавских стран, но также из северогерманских и других земель.

В ловищах Ботнического залива добывали особенно ценимого лосося и угрей, в Атлантике — треску. Упоминается десятивесельная лодка для рыбной ловли («Сага о Греттире», гл. XII) и гарпуны для охоты на тюленей и китов. Как и продукты скотоводства, добыча морских и речных промыслов составляла основу питания скандинавов и давала сырье для домашних ремесел. И, судя по сагам, если не корабль или ладью, то лодку имел каждый живший на побережье скандинав, т. е., в сущности, почти все жители региона.

На прибрежную сушу, считавшуюся в большинстве районов общинной землей, Гольфстрим выносил древесину-топляк, туши китов и тюленей. На основе права на альменнинг, а также, вероятно, и «берегового права»[233] каждый мог брать себе часть этой древесины или разделанной туши. «Торгильс был предприимчивым хозяином, — повествует „Сага о Греттире“ (гл. XV), — и каждый год отправлялся на Берега (Песчаный Берег. — А.С.) за китами и другой добычей»[234]. Мясо выбросившегося на сушу кита являлось особенно желанной «добычей», так как его было много и оно было даровым. Мясо — необходимая пища в северных широтах, а собственную скотину хозяева не очень-то любили забивать.