Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 2

– Король! – вскричали в один голос Монтале и Атенаис.

Луиза закрыла лицо руками и опустила голову.

– Да, да! Король! – прошептала она. – Разве, по-вашему, кто-нибудь может сравниться с королем!

– Пожалуй, вы были правы, мадемуазель, когда сказали, что у вас превосходное зрение; вы видите далеко, даже слишком далеко. Только, увы, король не из тех людей, на которых могут останавливаться наши жалкие взоры.

– Вы правы, вы правы! – вскричала Луиза. – Не все глаза могут безопасно смотреть на солнце; но я все-таки взгляну на него, хотя бы оно и ослепило меня.

В ту же минуту, словно в ответ на эти слова, раздался шорох листвы и шелест шелка за соседним кустом.

Фрейлины в испуге вскочили. «Они отчетливо видели, как закачались ветки, но не разглядели, кто тронул их.

– Ах, это, наверно, волк или кабан! – перепугалась Монтале. – Бежим, бежим скорее!

И все три в неописуемом страхе бросились бегом в первую попавшуюся аллею и перевели дух только у опушки леса. Там они остановились и прижались друг к дружке; сердце у всех сильно билось; только через несколько минут им удалось прийти в себя. Лавальер совсем обессилела.

Ора и Атенаис ее поддерживали.

– Мы едва спаслись, – проговорила Монтале.

– Ах, мадемуазель, – сказала Луиза, – я боюсь, что это был зверь пострашнее волка. Пусть бы меня лучше растерзал волк, чем кто-нибудь подслушал мои слова. Ах я, сумасшедшая! Как я могла сказать, даже подумать такие вещи!

При этом она вся поникла, как былинка; ноги ее подкосились, силы изменили ей, и, потеряв сознание, она выскользнула из державших ее рук и упала на траву.

Глава 23. БЕСПОКОЙСТВО КОРОЛЯ

Оставим несчастную Лавальер в обмороке, с хлопочущими около нее подругами, и вернемся к королевскому дубу.

Не успели молодые девушки отбежать от него на каких-нибудь двадцать шагов, как спугнувший их шум листвы усилился. Из-за куста, раздвигая ветки, показался человек; выйдя на лужайку и увидев, что скамья опустела, он разразился громким смехом.

По его знаку из-за кустов вышел и его спутник.

– Неужели, государь, – начал спутник, – вы всполошили наших барышень, ворковавших про любовь?

– Да, к сожалению, – ответил король. – Не бойся, Сент-Эньян, выходи.

– Вот счастливая встреча, государь! Если бы я осмелился дать вам совет, недурно бы нам пуститься вдогонку за ними.

– Они уж далеко.

– Пустяки! Они бы с удовольствием дали догнать себя, в особенности если бы знали, кто гонится за ними.

– Вот самонадеянность!

– А как же! Одной из них я пришелся по вкусу, другая вас сравнивает с солнцем.

– Вот потому-то нам и надо прятаться, Сент-Эньян. Где же это видано, чтобы солнце светило по ночам!

– Ей-богу, ваше величество, вы нелюбопытны Я бы на вашем месте непременно поинтересовался узнать, кто такие эти две нимфы, две дриады или две лесные феи, которые такого хорошего мнения о нас.

– О, я и без того узнаю их.

– Каким образом?

– Да просто по голосу. Это, должно быть, фрейлины; у той, которая говорила про меня, прелестный голос.

– Кажется, ваше величество становитесь неравнодушны к лести?

– Нельзя сказать, чтобы ты злоупотреблял ею.

– Простите, государь, я глуп. А что же та страсть, ваше величество, в которой вы мне признались, разве она уже забыта?

– Ну, как забыта! Вовсе нет. Разве можно забыть такие глаза, как у мадемуазель де Лавальер?

– Да, но у той, другой, такой прелестный голос…

– У кого это?

– Да у той, которая так восхищена солнцем.

– Послушайте, господин де Сент-Эньян!

– Виноват, государь.

– Впрочем, я не в претензии на тебя за то, что ты думаешь, будто мне одинаково нравятся и приятные голоса, и красивые глаза. Я знаю, что ты ужасный болтун, и завтра же мне придется поплатиться за свою откровенность с тобой.

– Как так?

– Конечно. Завтра же все узнают, что я заинтересован крошкой Лавальер; но берегись, Сент-Эньян; я одному тебе открыл свою тайну, и если хоть один человек проговорится мне о ней, я буду знать, кто выдал меня.

– С каким жаром вы говорите, государь.

– Совсем нет, я только не желаю компрометировать бедную девушку.

– Не беспокойтесь, государь.

– Так ты даешь мне слово молчать?

– Даю, государь.

«Отлично, – подумал, улыбаясь, король, – завтра же всем будет известно, что я ночью гонялся за Лавальер».

– Знаешь, мы, кажется, заблудились, – проговорил Людовик, осматриваясь кругом.

– Ну, это не так страшно.

– А куда мы выйдем через эту калитку?

– К перекрестку аллей, государь.

– К тому месту, куда мы шли, когда услышали женские голоса?

– Именно, государь, особенно последние слова, когда они назвали меня и вас.

– Ты что-то уж очень часто вспоминаешь об этом.

– Простите, ваше величество, но меня, право, приводит в восторг мысль, что есть на свете женщина, которая думает обо мне, когда я и не подозреваю об этом и вовсе не старался заинтересовать ее. Ваше величество не можете понять этого, так как ваше высокое положение привлекает к вам всеобщее внимание.