Виконт де Бражелон, или Еще десять лет спустя. Части 1, 2

— Я не дворянин. У меня есть сердце, немного ума, но мое имя Маликорн, без частицы "де".

— О, — воскликнул де Гиш, глядя в лукавое лицо своего собеседника, — вы, право, очень приятный человек! Ваше лицо мне нравится, господин Маликорн, и, вероятно, вы полны достоинств, раз этот эгоист Маникан полюбил вас. Скажите откровенно: вы не святой, спустившийся на землю?

— Почему?

— Черт побери! Потому что Маникан делает вам подарки. Вы ведь сказали, что он желает в виде дара доставить вам место при дворе принца?

— Извините, господин граф, если я получу место, то не Маникан достанет мне его, а вы.

— И потом, может быть, он не совсем даром согласился хлопотать за вас?

— Господин граф…

— Постойте, в Орлеане живет некий Маликорн, — ну да, конечно, который ссужает деньгами принца Конде.

— Насколько мне известно, это мой отец.

— Ага! У принца — отец, у ненасытного де Маникана — сын. Сударь, берегитесь, я его знаю: черт побери, он обглодает вас до костей.

— Только я даю взаймы без процентов, господин граф, — с улыбкой заметил Маликорн.

— Я же говорил, что вы святой или нечто в этом роде, господин Маликорн. Вы получите место, или я не де Гиш.

— О господин граф, как я вам благодарен! — в восторге воскликнул Маликорн.

— Едем к принцу, дорогой господин Маликорн, едем.

И де Гиш направился к выходу, знаком приглашая Маликорна следовать за ним.

У самых ворот с ними столкнулся молодой человек.

Это был дворянин лет двадцати пяти, бледный, с тонкими губами, блестящими глазами, с темными волосами и бровями.

— А, здравствуйте, — сказал он, заставив де Гиша вернуться обратно во двор.

— Ах, это вы, де Вард! Вы в сапогах, при шпорах, с хлыстом в руках!

— Я в таком виде, какой подобает иметь человеку, уезжающему в Гавр. Завтра Париж совсем опустеет.

Затем пришедший церемонно приветствовал Маликорна, которому нарядный костюм придавал вид вельможи.

— Господин Маликорн, — сказал своему другу де Гиш. Де Вард поклонился.

— Виконт де Вард, — сказал де Гиш Маликорну.

Маликорн, в свою очередь, поклонился.

— Скажите нам, де Вард, — продолжал де Гиш, — вы ведь знаете такие вещи: какие должности еще свободны при дворе или, вернее сказать, в доме принца?

— В доме принца? — повторил де Вард, стараясь вспомнить. — Погодите, кажется главного конюшего.

— О, — воскликнул Маликорн, — не будем говорить о таких вещах; мое честолюбие не заходит так далеко!

Де Вард был гораздо подозрительнее и проницательнее де Гиша: он тотчас же разгадал Маликорна.

— Дело в том, — сказал он, окидывая его взглядом с ног до головы, — что занимать место главного конюшего может только герцог и пэр.

— Я прошу лишь очень скромной должности, — проговорил Маликорн. — Я человек маленький и не такого высокого мнения о себе.

— Господин Маликорн, — повернулся граф к де Варду, — очаровательный человек; одна беда — он не дворянин. Но ведь, вы знаете, я не особенно ценю человека, когда он только дворянин, и не больше.

— Верно, — согласился де Вард. — Но замечу вам, милый граф, что без титула нельзя надеяться поступить к герцогу.

— Правда, — вздохнул граф, — этикет весьма строг. Черт возьми, мы и не подумали об этом!

— Какое несчастье для меня, — слегка бледнея, заметил Маликорн.

— Надеюсь, горю можно помочь, — ответил де Гиш.

— Погодите, — воскликнул де Вард, — средство уже найдено! Вас сделают дворянином, дорогой господин Маликорн. Его преосвященство кардинал Мазарини только и занимался этим с утра до вечера.

— Полно, полно, де Вард, — остановил друга граф, — бросьте неуместные шутки: мы не должны шутить на подобные темы. Правда, теперь можно купить патент на дворянство, но это несчастье, и мы, дворяне, не должны смеяться над этим даже в своем кругу.

— Ей-Богу, вы настоящий пуританин, как говорят англичане.

— Господин виконт де Бражелон, — доложил лакей, словно они находились не во дворе, а в гостиной.

— А, дорогой Рауль, иди скорей! Ты тоже в сапогах! При шпорах! Ты, значит, едешь?

Бражелон подошел к молодым людям и поздоровался с ними с той мягкой серьезностью, которая была его отличительной чертой. Его поклон главным образом относился к незнакомому ему де Варду, лицо которого приняло холодное выражение при виде Рауля.

— Друг мой, — сказал виконт де Гишу, — я явился за тобой; ведь мы едем в Гавр вместе!

— Тем лучше. Это будем великолепное путешествие! Господин Маликорн, господин де Бражелон. Ах, де Вард, я тебя сейчас познакомлю.

Молодые люди обменялись сдержанными поклонами. Казалось, эти два характера неминуемо должны были столкнуться. Де Вард был увертлив, хитер, скрытен. Рауль — серьезен, прям, благороден.

— Примири нас с де Вардом, Рауль.

— О чем вы спорили?

— О дворянстве.

— Кто может быть лучшим судьей в этом вопросе, нежели один из Граммонов?

— Я прошу у тебя не комплиментов, а твоего мнения.

— Но мне нужно знать, в чем разногласие.

— Де Вард уверяет, будто титулами злоупотребляют; я же говорю, что человеку титул не нужен.

— И ты прав, — кивнул головой Рауль.

— А я, виконт, — упрямо возразил де Вард, — считаю, что я прав.

— А что вы говорили, сударь?

— Что во Франции делают все возможное, чтобы унизить дворян.