Виктор Глухов

Последняя неделя перед каникулами была заполнена зачетами, которые я сдал без особого напряжения, а к концу ее мой счет в банке пополнился на десять тысяч золотых илиров. Старый мастер сдержал свое слово, а я стал более осторожным, хотя и понимал: свою месть лесовики могли отложить на годы или даже десятилетия.

Постепенно академия пустела. Студенты разъезжались по домам, оставались только те, кому некуда было ехать. Среди них были Штоф, Верил и Полли. Их я пригласил погостить у Овора в поместье, которое он достроил и превратил в небольшую крепость. Полли немного помялась, сильно краснея, и согласилась. Она так и продолжала держаться от меня в стороне, а я не старался идти на сближение, мне вполне хватало девчонок, которые жаждали повысить свой статус. В полдень за нами заехал Борт, и мы отбыли к Овору. Всю дорогу ребята болтали, а я дремал, не влезая в их разговоры, меня занимали мысли о предшествующем дне.

Вчера, перед самым отбытием из академии, меня вызвал по амулету связи Кувалда. Он стоял возле проходной, сильно смущенный и встревоженный.

— Надо поговорить, — сказал он.

— Пойдем в студенческий трактир, там и потолкуем, — предложил я. Таким встревоженным мне Кувалду видеть еще не приходилось, он не находил себе места, руки суетливо дергались, создавалось впечатление, что они живут сами по себе.

— Нет, ваша милость, пошли поговорим в экипаже. Все равно нам ехать надо будет, — не согласился Борт.

Я с интересом посмотрел на своего помощника в бандитских делах. Что могло его так растревожить?

— Хорошо, пошли в экипаж, — не стал спорить я.

Когда мы уселись, с успокаивающими интонациями в голосе я спросил:

— Что случилось, Борт? На тебе лица нет.

Он схватился за голову и стал ощупывать свое лицо. Я с изумлением смотрел на здорового мужика, который судорожно хватал себя за нос, трогал глаза и щеки.

— Ваша милость, вы так не шутите, у нас и без того неприятностей хватает.

— Каких неприятностей? — Я подобрался, как кот, готовый к прыжку.

— Тихо́й сходку собрал, требует вашего присутствия, — мрачно ответил Кувалда.

— Давай выкладывай по порядку. — Я понял, что разговор будет непростой. — Кто такой Тихой и почему меня хотят видеть на сходке?

— Ваша милость, Тихой — авторитет, он полгорода держит. Он же разбирает терки между бандами. Как он скажет, так и будет. Все главари старого предместья и северной части города его слушают.

Я задумался над словами своего главного помощника. Что могло стать причиной пристального внимания преступного мира к моей скромной особе? И как они могли вычислить меня как, скажем, «главаря» банды?

— Что нам вменяют? — спросил я, просчитывая в уме варианты возможных действий.

— На нас люди Медведя пожаловались. Мол, мзду с ремесленников уменьшили и в общий котел не отстегиваем. На суд зовут. Вот метку прислали.

Он протянул мне обрубленную половинку серебряка.

— С этим понятно, — сказал я. — А почему на сходняк зовут меня, а не тебя?

— Тихой знает, что Подкову убрал ты, тан, и взял под себя его дело, а я твоя правая рука, — ответил Борт.

— Правая рука, левая рука… Ладно, пусть будет так, — не стал спорить я, — ехать надо. Когда ждут? — Мне нужно было понять, есть у меня время разобраться с бандитами по-тихому или нет.

— Прямо сейчас и ждут, — еще больше нахмурился мой помощник.

Я внимательно посмотрел на Борта. В его глазах прятался страх, которого он не хотел показывать и все время отводил глаза. Интересно, подумал я, что могло напугать такого здоровяка, как Кувалда? Он был на три головы выше меня и раза в три шире. Его кулаки, каждый размером чуть ли не с мою голову, внушали уважение. И этот богатырь трусил!

— Тихой что, такой большой босс? — спросил я, при этом бросил быстрый взгляд на помощника.

— Большой. Те, кто его не послушал, просто исчезали. Не находили ни трупов, ни останков — ничего. — Борт уловил мой взгляд и как-то по-детски сжался, что выглядело немного комично при его размерах.

Вот оно что, понял я. Его пугает репутация Тихого. Видно, этот тип умеет внушить к себе уважение и страх, коли мой верный помощник так трясется.

— Не дрейфь, — улыбнулся я ему, — поехали, посмотрим на местный криминалитет, послушаем, что за предъяву нам приготовили. И еще, Борт, я скажу тебе один раз и больше не повторю: я не терплю трусов и предателей. — Мои глаза опасно сузились помимо моей воли, я почувствовал, как внутри взыграла кровь настоящего нехейца. — Но и не бросаю своих! — закончил свою речь и прямо посмотрел на великана.