Виктор Муравленко

— А какими еще отраслями науки он интересовался? — спросил Алексей.

— Самыми разными, например космической техникой, — ответил Чишинов. — Тогда ведь была эра космоса, настоящий бум в этой сфере. У нас вслед за Гагариным летали Титов, Николаев, Попович, Быковский, Терешкова… У американцев первым космонавтом стал Джон Гленн. Тогда в Советском Союзе шел этакий своеобразный спор между «физиками» и «лириками» — что важнее? А нужно на самом деле и то и другое. И полеты в космос, и стихи. И спорт. Ландау получил Нобелевскую премию, Евтушенко и Вознесенский выступали в Политехническом, а Валерий Брумель ставил «космические» рекорды по прыжкам в высоту. Групповой полет в космос совершили Комаров, Егоров и Феоктистов, открылся Театр на Таганке, вышел «Гамлет» с великим Смоктуновским, построили Асуанскую ГЭС, совершил первый выход в открытый космос Алексей Леонов, взошла звезда Лидии Скобликовой, Галины Прозуменщиковой, Попенченко и Лагутина. Но тогда же американцы начали бомбардировки Вьетнама (любят они это дело — хлебом не корми), а в Англии, перед началом чемпионата мира по футболу, украли главный приз — «Золотую богиню Нике». Нашла ее случайно собачка в городском парке в кустах. За что ей потом был обеспечен бесплатный корм до конца собачьей жизни. Мы, кстати, заняли там почетное четвертое место.

— Ну, историю футбола я знаю, — сказал Алексей и взглянул на часы: скоро ли финал? Не опоздать бы к главному спортивному событию года. Но в запасе было еще четыре с половиной часа.

— Муравленко защитил докторскую диссертацию по совокупности опубликованных им работ, книг, — продолжил Николай Александрович. — Это был солидный, интересный, содержательный доклад с высоким инженерным уровнем технических решений. Среди них в первую очередь — гидромониторные долота в сочетании с турбинным способом бурения; облегченные бурильные трубы из алюминиевых сплавов; прокладка знаменитых ледовых дорог в условиях топи и болот, способных работать почти круглый год; передвижные буровые установки на воздушной подушке и на железнодорожной основе; крупноблочный монтаж буровых конструкций и газотурбинный привод, ну и, конечно, решение многих практических задач по обустройству месторождений и северных городов, включая вопросы организации труда, диспетчерской связи и так далее. Все изобретения и новшества Виктора Ивановича даже невозможно кратко описать.

— А что такое «воздушная подушка»? — спросил Леша.

— Это — искусственно создаваемый слой сжатого воздуха, задерживаемый специальной гибкой оболочкой, — пояснил Чишинов.

— Думаешь, я понял?

— Ну, подушка разгружает конструкцию при транспортировке, снижает давление на грунт, амортизирует буровую вышку. А для заболоченных пространств Западной Сибири, которые были почти лишены транспортной дорожной сети, эта подушка была самой перспективной находкой. За шесть лет, начиная с 1966 года, было создано несколько вариантов буровой установки на воздушной подушке. Все испытания прошли успешно, при непосредственном участии Муравленко. А на одном из них — на нефтепромыслах Стрежевого в Томской области присутствовали канадские специалисты-нефтяники. Их оценка выразилась в одном слове: «Фантастика!»

— Вот теперь ясно, — удовлетворенно кивнул Алексей.

— Эта разработка была запатентована во многих странах мира, — продолжил дядя Коля. — В Канаде, США, ФРГ. Зарубежные журналы опубликовали ее описание. Один из разработчиков этой подушки, Шибанов, стал потом заведующим кафедрой в Тюменском институте. Иностранцы в те годы ездили в Западную Сибирь к Муравленко часто, набирались у него ума-разума. Но и сам он тоже совершал многочисленные поездки за рубеж. В Канаде в том же 1966 году знакомился с достижениями в области бурения скважин в условиях, сходных с тюменскими. В Финляндии его интересовали достижения домостроения в суровых северных краях, знаменитые «финские домики». Был на всемирных выставках в США и Японии, посетил нефтяные промыслы Венесуэлы, в Чехословакии заключил контракт на поставку тюменским нефтяникам автомашин фирмы «Татра» в специальном исполнении, консультировал иракских специалистов по вопросам добычи нефти и проектирования системы поддержания пластовых давлений на месторождениях Северной Румэйлы. Скажу тебе больше, Леша. После последнего перенесенного инфаркта, еще не полностью от него оправившись, буквально за месяц до смерти Виктор Иванович говорил, что хочет отойти от производственных дел, вернуться в милое его сердцу Поволжье, полностью посвятить себя педагогической деятельности. Не довелось. Не успел.

Помолчав некоторое время, Николай Александрович вдруг сказал:

— А смерть позже настигла и его преданного шофера, Валентина Червоткина, который тоже был ему как сын, — и именно на одной из тех «Татр». И это тоже почти мистическая история…

— Какая? — живо заинтересовался Алексей.

— Расскажу в другой раз. Давай пройдемся по улице.

3

Приказ № 1 от 16 сентября 1965 года