Виктор Муравленко

Детство Мидхата Назифулловича пришлось на тяжелые военные годы. Разруха, голод, карточная система на хлеб. Студентом он получал 600 граммов хлеба в сутки, съедал мгновенно, за картошкой ездил к родителям — на крыше железнодорожных товарных вагонов, поскольку на билет денег не было. Жил в бараках. Сокурсники звали его Медиком (не только потому, что слово это было созвучно имени — обладал какими-то врачебными качествами). Внешне всегда был привлекателен, добр, открыт для друзей, с отменным чувством юмора. Таким и сохранился на всю жизнь. Уже работая управляющим трестом «Тюменьнефтегазразведка» (с 1962 по 1966 год), он явился родоначальником почти всех тогдашних буровых предприятий Западной Сибири. Организовывал одну за другой конторы бурения: Шаимскую, Усть-Балыкскую, Сургутскую, Мегионскую, Правдинскую, Стрежевскую (в Томской области). Муравленко очень уважал Сафиуллина и бесконечно доверял ему. Достаточно сказать, что все самые сложные задачи он поручал именно ему. И Сафиуллин справлялся с честью, никогда не подводил.

Бурение — это действительно очень сложный и опасный процесс, без эксцессов тут не обходится. А всякого рода препятствий в начальный период организации буровых работ в Западной Сибири было хоть отбавляй. Главная проблема — большая заболоченность и обводненность территории, иногда она достигала 80–85 процентов. А в районах разбуривания глубина болот достигала шести метров. Летом они вообще были непроходимы для техники, зимой же замерзали медленно. Даже при 45–50 градусах мороза тяжелое буровое и транспортное оборудование тонуло в болотах. К тому же вся Западная Сибирь покрыта многочисленными малыми и большими реками. Весной высокий паводок полностью или частично затоплял нефтяные площади. В таких сложных условиях разбуривать месторождения с применением обычных методов и существующей техники было невозможно. Требовались новые инженерные решения. Зарубежный опыт ничего полезного не дал. В Канаде, к примеру, при значительно меньшей заболоченности разбуривание велось только зимой, что для Муравленко и Сафиуллина было совершенно неприемлемо.

Решением проблемы явилась организация кустового бурения нескольких наклонно направленных скважин с одного основания на сухом месте или с насыпных оснований, построенных на болотах. Уже к 1967 году 30 процентов скважин бурилось наклонно направленным способом, и эти проценты увеличивались с каждым годом. Подобное наклонное бурение значительно сложнее вертикального. Цель ясна: вскрыть продуктивный пласт строго в определенной точке.

Но в начальный период эта цель достигалась не всегда из-за отсутствия точных приборов по определению направления ствола или из-за неопытности технологов. Наклонные скважины, не попавшие в намеченные точки, считались браком. Вот этим вопросам Сафиуллин уделял самое пристальное внимание, изучал технологию бурения наклонных скважин, совершенствовал практическое применение.

Но, пожалуй, одним из самых ценных качеств Мидхата Назифулловича было умение работать с людьми. И этому он опять же учился у Муравленко. Так же, как и Виктор Иванович, он был прост и доступен в общении, его рабочий кабинет никогда не пустовал, люди к нему шли и шли. Все личные просьбы он решал незамедлительно. А еще тщательно подбирал костяк кадров, из других районов страны приглашал целые бригады высококвалифицированных специалистов. Часто организовывал семинары, школы мастерства для буровиков с обменом опыта, выезжал в отстающие коллективы, оказывал им конкретную помощь. Его называли «главным буровиком» Западной Сибири. Наверное, это была его самая заслуженная должность. И он действительно составлял славу и гордость тюменских буровиков, а по знанию профессии, по энергии и кипучести натуры ему, пожалуй, не было равных.

Еще одна его характерная черта: любовь к шуткам, к острому слову, к анекдотам. Но мог быть и крутым, беспощадным в гневе — если человек того заслуживал. А в свободное от работы время предпочитал возиться на своем небольшом садовом участке на Мысу под Тюменью, постоять утром или вечерком на берегу реки Туры, половить рыбу или просто полюбоваться лесом, посидеть у костра, спеть вместе с женой и дочерьми свои любимые песни. Он был счастлив в семейной жизни, были у него и верные друзья, хотя и немного. Да, люди перед ним раскрывались, делились самым сокровенным, всем было с ним весело и хорошо. Но как-то раз он сказал такую фразу: «У меня друзей по работе много, а вот верных друзей по жизни — единицы, но они, к счастью, есть. Ведь настоящая дружба — она бескорыстная, не зависящая от должностей и званий. Друзья и проявляются в нелегкое время».