Виктор Розов. Свидетель века

Очень много в этом смысле давал ему теплоход. Каждое лето мы ездили по Волге до Астрахани или до Ростова-на-Дону и обратно. Стоило это тогда копейки. Конечно, это был отдых, но вместе с тем и работа: на теплоходе ему хорошо писалось. А самое главное – он здесь получал массу впечатлений от разговоров с людьми.

Он брал пассажирский теплоход, хотя были и туристские. Но там экскурсии, музыка, суета, а это же обычный транспорт. Садились разные люди: кто-то переезжает из Костромы в Горький или, скажем, из Саратова в Ульяновск, иногда каюты даже не берут. И вот очень любил он разговориться где-нибудь на палубе, разузнать про жизнь, про заботы.

B.К.: Наверное, сюжеты для пьес тоже могли здесь возникать.

C.Р.: Даже не надо искать прямой утилитарности в таком общении, оно, по моему убеждению, было ему необходимо «для души». Вот говорят: связь с народом. Это было одной из форм такой связи, без чего он не мог жить.

B.К.: Сергей Викторович, а вот как вы себя ощущали в «элитной» семье? Каково быть сыном знаменитого писателя?

C.Р.: За всех не скажу, но в нашей семье, несмотря на безусловную обеспеченность, жизнь была достаточно скромной. Неприличным считалось, например, похваляться какими-то предметами роскоши да и вообще кичиться чем-либо. Совсем другая этика поведения в советское время была!

Правда, я учился в спецшколе французской, а там немало детей было из семей знаменитых родителей. Возникал у них иногда соблазн подвезти сына или дочь на машине до школы, что бывало и со мной. Но, честно скажу, мы почти все чувствовали себя при этом неловко перед остальными ребятами и требовали, чтобы нас где-то за квартал высадили: вроде, прибыв на общественном транспорте, идем пешком.

А сейчас я езжу на троллейбусе до метро «Парк культуры», и около остановки – школа, какая-то «элитная», наверное. Так вот вижу, как детишек подвозят чуть не по ногам людей на «скромненьком» «Мерседесе» или «БМВ». С гордостью, демонстративно, прямо к подъезду. Кажется, была бы возможность – на третий этаж бы въехали…

ВОСТРЕБОВАН СЕГОДНЯ И БУДЕТ НУЖЕН ЗАВТРА

В.К.: Подведем, Сергей Викторович, некоторые итоги. Когда ломали советский, социалистический строй в нашей стране, когда рушили Советский Союз и одновременно изо всех сил поливали грязью русский народ, писатель Виктор Розов твердо встал против. Чего, увы, не сделали многие другие деятели культуры. И что теперь? Лучше стало той же культуре в Отечестве нашем? Она по сравнению с временем советским поднялась, возвысилась, расцвела?

С.Р.: Нет, конечно. Деградирует. Это нельзя не признать – по-моему, для всех очевидно. Упадок невероятный. Отец, предчувствуя это и видя, куда все пошло, не зря печалился и страдал, недаром протестовал и возмущался.

Есенин прав: большое видится на расстоянье. Теперь-то я просто уверен, что нигде и никогда (может быть, после древней Греции) роль художника и значение искусства не были подняты так высоко, как в Советском Союзе. При всех проблемах, горьких ошибках, роковых утратах или даже глупостях. Все более понимаешь масштаб и значимость свершавшегося в то время, особенно для духовного возвышения людей, что отец считал главным назначением искусства.

А что сегодня происходит? Абсолютно явный и, судя по всему, намеренный, целенаправленный курс «на понижение». Отец быстро понял, к чему поворачивают и что будет в результате. Вот, скажем, эта «диктатура рейтингов», когда сначала человек приучается, фактически насильственно, к самому примитивному, самому пошлому, самому низменному, а потом говорят: ну вы же видите – они этого хотят, что мы можем поделать…

B.К.: Действительно, подлая политика и катастрофический результат. Прежде всего – в уничтожении духовности, нравственности народа, а уж отсюда и многое другое: преступность, жестокость, зоологический индивидуализм, эстетическая и этическая тупость, полное бездушие… Горьки плоды капитализма, которого так не хотел и которому так противился Виктор Сергеевич, не радует буржуазное искусство… И вот в связи с этим давайте попробуем определить место, значение личности и творчества Виктора Розова – сегодня и завтра. Двадцать лет назад Лев Колодный и подобные ему поставили черный крест как на всей советской эпохе, так и на Розове. Но разве время, которое с тех пор прошло, подтвердило их оценки, их диагноз?

C.Р.: Я думаю, нет. Впрочем, не только же я! У многих взгляды существенно изменились в сторону, можно сказать, отцовских. Сегодня мало кто из видных деятелей культуры не признал, например, что нынешняя «цензура денег» куда сильнее, а главное – ущербнее, чем прежняя, идеологическая.