Виктор Розов. Свидетель века

А на стене в кабинете директора школы вас остро резанет по сердцу будничная деталь – учебная карта, где через обширное пространство – красные буквы: СССР.

А вот одна из девочек-школьниц, собравшихся дома у подруги, в разговоре о будущем читает Пушкина:

Когда-нибудь, и скоро может быть,
Все области, которые ты ныне
Изобразил так хитро на бумаге,
Все под руку достанутся твою…

– Помните, – комментирует она, – это Борис Годунов своему сыну говорит, когда тот карту земли Русской рисует. Вот когда я смотрю на карту нашей страны, думаю: все это под руку досталось нашу! Дух захватывает! Все охватить хочется!

Розов – едва ли не самый «тихий» из советских драматургов. Пафос и всякие громкие речи, отдающие официозом, чужды ему органически. Но… в этой пьесе, как видите, пафос был.

Конъюнктура? Неизбежная дань, которую пришлось заплатить, чтобы проложить дорогу на сцену?

Думаю, тут все сложнее. Не уступил же начинающий автор, когда на него «давили», чтобы вставил где-нибудь упоминание имени Сталина. Однако высокую, приподнятую ноту, романтическую по сути своей, в том нашем времени и его юных героях он все же расслышал! И постарался передать.

Свидетельствую: это – было. Постепенно заглушенное и, кажется, совсем уже сведенное на нет всепоглощающим цинизмом.

Сцена из спектакля МХАТ им. М. Горького «Ее друзья»

Но могли, могли мы тогда – не официозно, а от души! – сказать высокое слово о Родине. Или о дружбе, о хороших книгах, учивших нас добру. Это теперь даже само слово «дружба» заменяется «партнерством».

Режиссер принял достаточно смелое, однако, как стало ясно, правильное решение: сохранить авторский текст в первозданности, не меняя в нем ни единого слова! Были попытки и покушения. То от автора, то от кого-нибудь из актеров, то вдруг даже от него самого. Но, советуясь и обсуждая совместно, приходили к выводу: не надо.

В результате чего и родился этот уникальный спектакль, удивительно передающий дух времени и самочувствие людей в нем.

– Да, вот такими мы были, так жили, – сказал Виктор Сергеевич в кратком слове к зрителям после премьеры. – Это ведь пьеса о моих друзьях. Мне везло на людей – честных, порядочных, чистых. Они меня и воспитывали. Спасибо актерам, которые совсем в другое время поняли и сумели показать, какие это люди.

Актеры поняли и сумели. Надо сказать, спектакль соединил мхатовцев старшего, среднего и, что особенно дорого, самого молодого поколения. Ветеран театра народная артистка России Клементина Ивановна Ростовцева, колоритно играющая домработницу Нюшу, время действия знает не понаслышке. Оно, это время, было частью жизни народной артистки России Светланы Коркошко – очень достоверного классного руководителя и заслуженной артистки Генриетты Ромодиной, в которой я увидел памятные черты моих школьных директоров. Время зримо несут в себе Валерий Косенков в роли отца Люси и Наталья Вихрова – мать, а также Владимир Ровинский, сдержанно, однако весьма выразительно рисующий инвалида-фронтовика, ставшего педагогом. Ансамбль «отцов и матерей» ярко дополняет Лариса Жуковская в образе легкомысленной, взбалмошной и все-таки добродушно-обаятельной «академической жены».

Но главные поздравления – молодым. Для них время, в которое они переносятся действием пьесы, – уже далекое прошлое. Причем основательно оболганное и растоптанное! Как же смогли они – Ира Фадина, Ксения Косаренкова, Наташа Моргунова, Ира Курносова, Саша Морозов, Максим Дахненко, Станислав Курач, – как смогли, преодолев толщу лет и напластования злобной клеветы, пробиться и постигнуть нечто самое существенное, самое драгоценное в людях поколения, презрительно именуемого ныне «совками»?

Прошу извинить за беглую перечислительность имен. Конечно, работа каждого из вас, дорогие, любовная и филигранная, заслуживает обстоятельного разбора.

Но газета тесна. Потому примите от представителя ребят 40– 50-х годов хотя бы общие для всех вас уверения, что с задачей своей вы справились блестяще.

Для меня же это – неопровержимое доказательство, что народная артистка СССР Татьяна Доронина формирует молодой состав своего театра не по одним лишь профессиональным, но и по человеческим, душевным качествам. Иначе, думаю, такой спектакль был бы просто невозможен.

* * *

Подведу итог. В своем подзаголовке я написал о больших надеждах, рождаемых новой постановкой старой советской пьесы. Какие же это надежды?

Вскоре после августовского переворота в 1991-м или перед ним «Литературная газета» опубликовала программную статью под заголовком «Поминки по советской литературе». Тем самым как бы забивался последний гвоздь в семидесятилетний период всей отечественной прозы, поэзии, драматургии. Ну разве что за некоторыми исключениями, не относимыми к литературе советской.