Виктор Цой. Это сладкое слово - Камчатка

После очередного "прорыва" к сцене кто-то из хулиганов завладел милицейской шапкой. Она пополнила собой "ассортимент" взлетавших над толпой головных уборов. Но в воздух взлетали изделия не только из меха и трикотаж: потерявшие голову от счастья видеть воочию любимых кумиров, подростки бросали друг в друга и на сцену бенгальские огни. Три раза представитель администрации Дворца Спорта вынужден был просить их прекратить безобразие, непосредственно угрожающее здоровью зрителей и самих артистов. Говорил о легковоспламенимых материалах, которыми покрыты стены и зал Дворца. Толпа не поддавалась на уговоры. Администрация была вынуждена продолжать концерт при электрическом освещении, позволяющем милиции наблюдать за соблюдениями пожарной безопасности. Однако такой поворот вызвал взрыв негодования у Виктора Цоя. Ничего не сказав, он положил на пол гитару и ушел за кулисы. Концерт прервался. В зале начались беспорядки: распоясавшиеся хулиганы сметали выставленные у сцены заградительные ряды из стульев, пытались оттеснить милицейский кордон и прижать его к основанию сцены. Под напором толпы милиционеры просто рисковали быть раздавленными. Наконец вышел Цоя. Он потребовал выключить свет. Толпа начала скандировать: "Свет! Све-е-ет!". Администрация уступила с условием, что в зале не будут зажигать бенгальские огни и свечи. Однако молодые люди и не подумали соблюсти это требование.

В результате продолжение концерта проходило при столь ненавистном Цою электрическом освещении. Протестуя против этого, Виктор дважды вновь демонстративно уходил со сцены, провоцируя обострение беспорядков в зале Дворца Спорта. Пел о с видимым неудовольствием, активно выказывая свое раздражение. Продолжение концерта было недолгим: артист его скомкал, внезапно оборвав выступление фразой: "Все! Первый блин комом".

Впечатление от первого концерта КИНО осталось как от чего-то непристойного, оскорбляющего человеческое достоинство. Посудите сами. Было все: дискотека в тулупах, милицейские кордоны, разнузданная толпа, провокационные действия артиста, подвыпившие юнцы сомнительной внешности…

После концерта мы с коллегой попытались встретиться с Виктором Цоем, задать ему несколько вопросов относительно случившегося на концерте, а главным образом — расспросить о его творчестве. Бородатый парень, представившийся менеджером группы КИНО, заявил, что Виктор не станет ни к кем встречаться. Когда же мы обмолвились, что представляем воинов Восточного краснознаменного пограничного округа и хотели бы договориться о возможном коротеньком выступлении КИНО перед пограничниками, в ответ услышали, что за концерт коллектив зарабатывает десять тысяч рублей и на мелкую шабашку не разменивается…

Конечно, к отказу мы готовы были. Но его циничная форма ошеломила.

Что ж, можно пережить разочарование от того, что разрекламированный в фильме режиссера Учителя "Рок" бессребреник Цой оказался обыкновенным скаредным гастролером.

Старший лейтенант А.Мазуренко.

"Вечерняя Алма-Ата". 6 февраля 1989 г.

Мурманск. Апрель 1989 г.

В апреле 1989 года мы летели из Мурманска, где работали в акустическом варианте. На несчастье Виктора рейс оказался молодежным. Узнали его сразу. Узнаваемость же у него была просто поразительная. Узнавали со спины, с колена (Это конечно шутка). Я ни разу не слышал слова "кажется". "Кажется, это Цой". И наш рейс превратился в раздачу автографов. Наверное, он дал сотни три автографов и даже не сказал, что устал. Он просто, по возможности, улыбался и расписывался. Потом где-то нашли фотоаппарат, и Виктор пошел фотографироваться. У него не было комплекса "звезды", он был естественен…

Юрий Белишкин.

Газета "Туесок". 1992 г.

Краснодар. Стадион "Кубань". 26 мая 1989 г.

Недавно один знакомый вспоминал, как КИНО выступало в нашем крае. Это было весной 1989 года.

— Я тебе скажу. Цой — это было что-то! Я их сопровождал на гастролях, поскольку работаю звукорежиссером. А звук и аппаратура в музыке самое важное.

Удивляла сама обстановка на концертах. При том, что у КИНО бледный музыкальный материал, вдруг моментально появлялось ощущение неукротимой энергии. Это фантастика: рев аппаратуры киловатт в двадцать, дикий рев толпы — такой же по силе, в зале сидишь, текст разобрать невозможно, кругом — женский визг, слезы, толпа рыдает, подпевает, машет руками… А прямо на тебя со сцены летит какая-то энергия, дикая, и с ней ничего нельзя сделать. Было в Цое что-то, не знаю, может быть, излучение, биополе через микрофон, да еще имидж у них был удачный — все в черной форме.

Цой выходит: "Привет, Краснодар!" И ни слова больше. Сразу играют. Они никогда не настраивались перед концертами. Вышли, взяли гитары — и вперед!

Помню, поехали в аэропорту их встречать. Спрашивают: "А узнать сможете?" Да узнаем как-нибудь! И точно, тогда было пекло, жара, а тут выходят ребята в черной коже, в сапогах.

— Где машина?

— Поехали…