Виктор! Виктор! Свободное падение

Вроде шум моторки? Ладно, хватит придумывать себе ужасы. Как только шторм пройдет, Одд Кристиан Гюлльхауг отправится восвояси. Если я здесь задержусь, то рискую…

И тут старший печатник Мортен Мартенс закончил вести свой дневник, спустя ровно 270 часов после своей высадки на Свартнаккене. Наручные часы показывали 12.44, но, вскакивая с табуретки у стола, Мортен не успел взглянуть на них. Звук моторки не пригрезился ему, и, когда лодка стала сбавлять обороты, у Мартенса душа ушла в пятки. Лодка с подвесным мотором держала курс на бухту. Может, его выдало что-то, забытое на берегу? Поздно открывать дверь, чтобы проверить. И все-таки он решился, очень осторожно. Ничего не вышло: он же сам замкнул дверь снаружи навесным замком.

Может, вылезти в окно? Глупо, хижина — самое надежное укрытие. Он услышал, как чиркнул о скалу форштевень, и мотор умолк. Цель у приехавшего (или приехавших) могла быть только одна: домик Нурдванга. Сам художник приехал проверить владения? Да наверняка! Нурдванг выслушает его и поймет. В худшем случае придется его убрать и тут же смываться.

Дрожащими руками он задернул шторы. Задул лампу. Что делать с печкой, с дымом? Хоть его и не видно, но запах может чувствоваться. Потом Мортен замер на месте, стараясь не шевелиться, но половицы угрожающе заскрипели.

Послышались шаги. Он должен посмотреть, ему надо знать. Приникнув одним глазом к щелке в шторах, Мортен стал ждать, тайно надеясь, что незнакомец развернется и отправится восвояси. Неожиданный порыв с грохотом разворошил все в дымоходе. Могла вылететь искра в трубу, могла… У него так закружилась голова, что он вцепился в подоконник. Вот! Чуть выше уровня его глаз, на краю, горы, он увидел болотные сапоги. Выше них что-то оранжевое. Рыбацкая роба. Нурдванг, как ни дико это звучит.

Сапоги исчезли, ушли вниз. К двери? Нет, он копошится под окном. Чет возьми, конечно, Нурдванг недоумевает, куда подевался ставень. Почему он не отпирает? У него наверняка есть второй ключ, на случай — как и вышло, — что здешний исчезнет. Теперь посетитель направился в зазор между скалой и стеной дома. Вот-вот покажется его лицо, всего в каких-то тридцати сантиметрах от Мортена.

Он приказал себе: пригнись! Но тело не подчинилось рассудку. Его как парализовало. Горячий пот струился из подмышек. Когда человек заговорил, Мортену стало плохо:

— Открой дверь, Мортен, я знаю, что ты тут.

И в узкое поле, доступное одному глазу отшельника, вошел край робы. Хотя он уже знал, кто это, сердце остановилось. Такого просто-напросто не бывает. Он закрыл глаза. Медленно-медленно открыл их. Лицо за окном не исчезло, только губы и нос расплющились по стеклу. Гостем был не Нурдванг. И вообще не мужчина. Это была Кари.

Никто из рядовых участников

этих событий не предполагал, — какую кашу они заварили. Заурядный, обкусывающий ногти советский агент Сигварт Ествик, который вдобавок тяготился собственной продажностью, понятия не имел, что его стараниями в мире сложилась ситуация, чреватая непредсказуемыми бедами. Таких последствий не предполагал ни директор Вегардсон, ни голубоглазый пацифист и эколог Эспен Эвьен.

Виктор Иванович Грибанов был единственным на норвежской земле человеком, посвященным в цели операции «Шквальный ветер», — проверить системы маскировки и навигации в действии. Операция не носила характера военной, а числилась стратегическим экспериментом. Безрассудной игрой в русскую рулетку. Грибанов безоглядно — ориентируясь в этом на старших товарищей — верил, что советская техника не подведет.

Придут ли будущие историки к выводу, что третью мировую войну предотвратила настоятельная потребность одного фальшивомонетчика сохранить в целости свой новый гардероб? Нет, конечно, будущим историкам ни за что не дознаться, какую роль во всей этой заварухе сыграл Мортен Мартенс. Об истинных событиях на Фрейе знают лишь единицы, да и у тех сведения весьма отрывочные. Например, официально нельзя получить доступа к документам, свидетельствующим, что в последнюю неделю февраля 1982 года среди верховного командования НАТО на Атлантике царила паника. Штабные с поэтическим складом ума позднее окрестили эти дни «охотой на подлодки», или «охотой на НЛО», а скептики из числа их коллег презрительно фыркают — «буря в стакане воды».

Общественность не принято оповещать, что опять в результате чьей-то оплошности, злого умысла или неудачного стечения обстоятельств солдаты замерли у пультов, ожидая приказа нажать кнопку и начать войну. Но даже самые закоренелые милитаристы не станут отрицать, что несколько раз мы были на грани. Что лишь рассудительность командиров и редкое везение предотвратили «войну по недоразумению». В субботу, 27 февраля 1982 года, до нее было совсем близко. Но поскольку информация на сей счет скудна, полной картины не получается.