Викторианский сад

Лишивший себя жизни граф, оставшаяся вдовой графиня, пустое и мрачное поместье и напуганные жители города. Все это было интересно и влекло Джона, понимающего, что один неверный шаг может сбросить его с эшафота. Он очнулся, только когда услышал голоса в прихожей. Один из них принадлежал вдове и звучал неровно и испуганно. Джон подкрался к двери и, незаметно ее приоткрыв, прислушался к разговору. Второй голос был также женским. «Кому понадобилось приходить к вдове в такое позднее время?» Солнце давно уже село, ветер поднялся, развеивая страдания людей, а все ставни и двери были заранее напрочь закрыты вдовой. На вопрос Джона, зачем она их так плотно закрывает, она лишь тихо ответила: «Так надо».

Выглянув из-за приоткрытой двери, Джон увидел шуршащий подол платья гостьи. Она прошла со вдовой на кухню, откуда до Джона доносился их короткий разговор.

– Это действительно хороший доктор? Его прислали из Лондона? – женщина явно была в возрасте. Это Джон понял по ее хриплому голосу.

– Да, – ответила вдова, – он прибыл сегодня днем. Хороший молодой человек. Любознательный, возможно, немного чересчур, но хороший. Я уверена, он сможет помочь, – Джон различил нежность, даже не видя вдову, а только слыша ее голос. Она явно улыбалась, говоря о нем. Она знала его всего день, но уже относилась к нему как к родному сыну.

– Хм, возможно, это лишнее, – женщина звучала немного надменно, и доктору Чилтону это не нравилось. – Этот безумный городишко нуждается в спасении, а не помощи. – Она говорила о нем как о спасителе, которым он не собирался быть. «Почему они не попытались сами себя спасти? – задавался он вопросом».

– Я все же думаю, нужно быть осторожнее. Он всего лишь мальчик, уже понесший потери от нашего города. Он прибыл сюда узнать о своей семье, а не спасать сотню людей.

– Ему нет нужды спасать сотню. Ему нужно спасти только одного. Мою дочь. И тогда все будут счастливы, как Вы этого все никак не поймете? – незнакомка явно все больше раздражалась.

– Люди сами стоят за своим счастьем, – продолжала возражать вдова, – пока они сами не научатся видеть радость, никто не сможет им помочь.

– Да как ты смеешь! – резко вскричала женщина, – твоя задача предоставить ему кров, а остальное тебя не касается! Мы направим его на нужный путь, а ты сиди в своей хибаре и радуйся, раз можешь!

Женщина вскочила, и подол ее юбки зашуршал в сторону двери. «Передай ему, что мы ждем его завтра к десяти в поместье. И пусть не опаздывает». Хлопнув дверью, она умчалась вместе с каретой.

– Ну что, Вы же все слышали, – произнесла вдова, подходя к двери Джона.

– Простите, я не хотел подслушивать, просто….

– Да, но это лучшее, что Вы могли сделать, – уголки ее губ снова приподнялись. – Эта «приятнейшая» женщина – баронесса Харрингтон, мать графини. Даже не испугалась мрака и холода, собственной персоной пожаловала.

– Почему она так с Вами разговаривала? Вы же были правы!

– Ха, такая уж она женщина. Всегда считала, что все должны делать всё за нее и для нее. Я работала на них, но около двенадцати лет назад переехала в Торнберг, встретив здесь мужа. Барон гораздо приятнее своей жены. Она всегда притворяется доброй и славной, но как только остается один на один с человеком чуть ниже ее по положению, теряет контроль. Чета Торншери обожала город и его жителей, чего не скажешь о ней, – она пожала плечами и крепко закрыла входную дверь.

Лежа в своей комнате и слыша тихое посапывание вдовы через приоткрытую дверь, Джон чувствовал спокойствие. Он крепко прижимал к груди дневник матери и никак не мог понять, связана ли его жизнь с покойным графом и беспокойной графиней. Чего хочет от него баронесса? Из-за наглухо закрытых дверей и окон дом был погружен во мрак. Джон не мог заснуть, а потому встал и зажег свечу, прикрыв дверь. Он сел за стол и еще раз открыл дневник. Так и не прочитав его полностью, он просто переворачивал страницы. Ему было немного не по себе, когда он упирался глазами в строки о покойном отце. Одну за другой он листал страницы, как вдруг его внимание привлекла маленькая, сложенная в несколько раз бумажка. Развернув ее, он увидел молитву похожую на те, что в сборнике вдовы. Только написана она была не рукой матери. Почерк был грубым и ровным, чтобы каждое слово можно было без труда разобрать: «Всё, что Вам нужно – я. Почитайте меня, и я принесу Вам свет и покой». «Что за странные слова? – Джон не мог поверить, что это действительно строки из молитвы. – Что за бред? Разве священнослужитель может говорить такое людям?» Внимательно прочитав молитву от начала до конца, Джон не смог понять, как призыв к обожанию кого-либо принесет мир? Аккуратно сложив листок и положив в свой карман, он погасил свечу и лег на кровать. Он сразу заснул, но в голове продолжали кружить строки, крепко впивающиеся в память.

Глава 3