Виктория

Вынырнув наружу, увидела серо-коричневые руины, возвышающиеся чуть ли не до небес. С самой верхушке руин, утопающих в молочно-белых облаках, на меня презренно смотрели глаза, глаза демона, глаза Домового. Глаза, которые притягивали меня. Глаза, без которых я не представляла дальнейшее существование. Глаза, которые были для меня всем: смыслом, целью, заветным желанием и яркой, путеводной мечтой. И ничто больше не существовало, кроме этих глаз.

Я поползла наверх. Ноги волшебным образом исцелились. Ступенька за ступенькой я поднималась все выше и выше. Один раз чуть не сорвалась вниз – нога соскользнула с каменной ступени, – каким-то чудом успела зацепиться правой рукой за желтый камень.

Забравшись на вершину мира, я увидела его на каменной возвышенности, выполненной в форме человеческого стула.

Он смотрел на меня, странным и таинственным взором. Потом сказал:

«– Подойди ко мне, Виктория. – Я покорно подошла. – Ближе, ближе. Вот так. Хорошо».

«– Что ты делаешь? Обними меня! Почему ты так холоден ко мне! Я хочу прикоснуться к твоим губам».

«– Друзья мои, вы слышали это? – сказал он и засмеялся.

Послышался гогот, громкий и неприятный.

Я обернулась и увидела, что на меня смотрят миллионы чудовищ с каменных облаков на мутно-красном небосклоне. Они все были похожи друг на друга. Выпуклые головы с большими красными глазами, с кровожадными ртами, из которых торчали желтые и кривые зубы, неказистые тела с мощными ногами, короткими руками и длинными хвостами, на концах которых были шипы белого цвета.

« – Молчать! – скомандовал он. Все замолчали. Он встал и подошел ко мне. – Неужели ты хочешь меня поцеловать?».

И тут случилось нечто невероятное, юное лицо Домового превратилось в морду ужасного чудовища. Он стал один из них, только еще страшнее. У него полчерепа отсутствовало – были видны слизкие скрученные мозги, – а из-за рта свисал желтый язык.

Все засмеялись, когда увидели мое сконфуженное лицо.

« – Ты не Домовой! Верни мне его! Я не буду тебя целовать. Ты – мерзок!»

« – Спасибо за комплимент. Это мне льстит. Не верну его, пока ты меня не поцелуешь!» – сказал он.

« – Нет! – запротестовала я».

« – Тогда умри! – кричал он».

На лицо Домового. Вдруг морда ужасного чудовища опять сменилась. Он смотрел на меня, потом резко улыбнулся, размахнулся хвостом и ударил.

Я видела, как отсекается моя голова, как падает мое безжизненное туловище.

Я не чувствовала боли.

Он поднял мою окровавленную голову с каменного пола и сказал:

« – Прости, дорогая. Я теперь не тот, что раньше. Теперь я – убийца! Прошу заметить, ты тоже уже не та, что раньше. Теперь ты мертва, а твоя голова полетит вниз в голубое озеро, на дне которого лежат еще тысячи таких же голов. Они ждут тебя.

Он начал смеяться.

« – Нет! – закричала я, когда он выбросил меня, как ненужный хлам».

В этот момент я проснулась, вся в поту и в испарине.

Обычно сны забываешь сразу же, не успевая еще открыть глаза. Но этот стоит перед глазами, словно картинка и никак не хочет забываться, как и другие, что мне приснились за две последние ночи.

Кошмарные ночи!

В каждом сне, Домовой либо меня пытает, либо убивает, либо сам кончает с жизнью, а я следом за ним, так как не вижу больше смысла жить без любимого.

Ужас!

Сейчас за окном свистит ветер, воют собаки, светит полная луна.

Хочется спать: голова падает, глаза слипаются. Но продолжаю бороться со сном, так как боюсь его, как смерти. Боюсь…

Быстрей бы послезавтра, воскресенье, чтобы рассказать все Домовому, пока еще есть время. Пока еще не поздно!

Боже, дай мне сил пройти все испытания… я так устала… так уст…

Синяя ручка выпала из ее рук и упала на пол. Виктория уснула прямо за письменным столом и проснулась только утром. Ей ничего не снилось.

Глава 3

Стук мяча гулко отдавался о дощатый пол ярко очерченной спортивной площадки. Виктория отдала пас третьему игроку, тот обманным движением ушел от защитника, выбежал к штрафной площади, где на него навалились сразу два игрока, не давая сделать бросок. Третий игрок не растерялся и выполнил трудный пас из-за спины обратно Виктории, которая стояла одна на трехочковой линии. Получив пас, она высоко прыгнула, отправив крученый мяч в душку кольца. Мяч ушел за линию.

– Виктория, ты о чем задумалась! Очнись! С такой выгодной позиции нужно зарабатывать очки своей команде! – закричал школьный тренер, потом свистнул и игра возобновилась.

– Извините, – ответила она.

Виктория тщетно пыталась не думать о Домовом – он был владыкой ее разума и блуждающих мыслей – и перевести все внимание на игру, которая расклеилась и, по сути, не была командной: каждый играл сам за себя. Отработанные с годами, зазубренные до дыр комбинации не работали, разваливаясь по частям, движения были неказистыми, мячи вылетали из рук в самый ненужный момент, пасы не доходили до адресатов, фалов много, броски неточны.

– Виктория, не пропускай ее! – закричала Анна.

– Страхуй же ее! – закричал тренер на Анну, когда Виктория пропустила соперника и дала ей войти в штрафную зону и бросить мяч.