Виктория

– Мама с братом ушли в гости. Придут, наверное, не скоро. Отец на работе. – Она посмотрела на ручные часы. – Сейчас еще нет шести. Обычно он приезжает к восьми.

– Понятно. Давай тогда пока не будем беспокоить твоих родителей. Сейчас я осмотрю твой дом. Ты не против?

– Нет. Можно я с вами? Я боюсь одна оставаться в доме, вдруг он где-то прячется.

– Конечно. Пойдем.

Через минут пятнадцать-двадцать, они осмотрели весь дом. Никого не было. Одни молчаливые стены, хранившие тайны дома.

– Будем звонить в милицию? – спросила Виктория у Олега.

– Может, сначала выпьем чаю для успокоения нервов?

– Хорошо, я сделаю. Пойдемте на кухню.

– Не понимаю, – сказал Олег, когда сел за кухонный стол.

– Чего? – спросила Вика, поставив чайник на газовую плиту.

– Зачем кому-то вламываться в частный дом, и при этом ничего с собой не забирать? Какой мотив? Какая цель такого визита? Странно.

– Не знаю. Может быть, он не успел своровать, я его спугнула, – предположила Виктория.

– Вполне возможно. Но, – Олег сделал театральную паузу, посмотрев на Викторию, – но, а что если никто не проникал в твой дом, Виктория.

– Как это? А почему тогда на полу грязные следы от ботинок?

– Следы от ботинок твоего отца – предположил Олег.

– Исключено, он на работе с утра до ночи, – возразила Виктория.

– Ладно. Пойдем иным путем. Следов взлома нет, ценные вещи не пропали, в доме никого, кроме нас…

– Я поняла, к чему вы ведете, – оборвала его суждения Виктория. – Вы хотите меня убедить, чтобы я не звонили в милицию.

– Ты правильно меня поняла, Виктория. Лучше тебе дождаться родителей и поговорить с ними. Кто знает, вдруг в твое отсутствие приходил сантехник, ремонтник или еще кто-нибудь, кто не снимает обувь? Такое ведь возможно?

Виктория задумалась, потом сказала:

– Скорее всего, вы правы. Дождусь родителей. Вам обычный чай или с лимоном?

– С лимоном, если можно.

Виктория открыла холодильник, достала закрытый контейнер для хранения лимонов, вытащила две дольки, положила их в кружки и убрала обратно контейнер в холодильник.

– Сахар?

– Три ложечки, пожалуйста.

– Готово. А мне четыре. Эх. Пожалуй, мне не хватит, – выскребая последний сахар из сахарницы, вздохнула Вика. – Я схожу, наполню сахарницу. Я мигом.

– Не торопись, Виктория.

Вика быстрым шагом направилась к порогу, где стоял мешок с сахаром. Наполнив доверху сахарницу детской лопаткой, которая лежала в мешке, она направилась обратно на кухню и запнулась об ботинок, чуть не упав.

И почему все гости такие неряшливые? Неужели так трудно снять обувь, где положено и убрать на место? – подумала про себя Вика, взяла оба ботинка и поставила на половик.

На месте разбросанных ботинок, остались грязные следы подозрительно похожие на те, что она видела на кухне и на винтовой лестнице.

Ты – параноик. Успокойся. Сейчас будешь каждого подозревать во взломе, так? – отругала она себя и пошла на кухню.

Чай был готов. Виктория с Олегом уселись за стол и начали чаепитие. В воздухе витало какое-то напряжение, однако Виктория старалась поддерживать непринужденную беседу.

– Как здоровье у вашего друга? Лучше? – поинтересовалась она.

– Если бы. Он совсем плох. – Олег замолчал. – Ему всего двадцать семь. Даже не верится, что скоро его может не стать. Он мне слишком дорог, чтобы его п… – он не договорил, отвернулся от Виктории, смахнув притворные слезы. – Прости. Когда я говорю о нем, я не могу себя сдерживать. Эмоции захлестывают.

– Ничего. Если вас это утешит, я тоже частенько плачу.

Олег улыбнулся.

– Спасибо, Виктория, за горячий чай и за эти вкусные печенюшки.

– Не за что.

– Где у вас можно умыться?

– В душевой. Найдете?

– Найду. Я мигом, – он подмигнул ей и встал из-за стола.

Пока странный гость умывался, Виктория на кухне все прибирала, как вдруг увидела на стуле, где сидел Олег, свернутую надвое фотографию. Она развернула ее и лишилась дара речи. Это была ее фотография из ее же комнаты. Фотография, сделанная ее отцом, когда они гуляли вдвоем по набережной: это была его идея сфотографировать крупным планом беззаботно улыбающуюся Викторию, когда ее длинные волосы, вьющиеся на кончиках, ласкал ветерок, а солнечные блики падали на ее юное лицо, которые придавали ей еще большую нежность и притягательность.

Она дрожащими руками перевернула фотографию и прочитала надпись: «Самой прекрасной дочурке на свете. От папы». И выронила ее из рук, когда неожиданно в проеме двери появился Олег.

– Красивая у вас ванная комната. Наверное, я пойду. – Олег посмотрел в ее напряженное лицо и спросил. – Виктория что-то случилось?

– Горло жутко болит. Надо в постель лечь срочно. – только и смогла выговорить испуганная Вика, задвинувшая ногой выпавшее фото дальше под стол.

– Конечно, ложись, – сказал Олег, – Если будет плохо, звони, не стесняйся, я всегда рад тебе помочь, Вика.

– Спасибо. Вы очень добры.

Вика проводила его до двери. Он надел грязные ботинки, на прощание обнял ее, понюхал ее волосы и ушел.

Виктория закрыла дверь, с облегчение вздохнула и заплакала.