Виктория

— Теперь о еде. Нужно дождаться ночи, обойдем деревню с той стороны, с задов проберемся в огороды. Может и повезет.

Девушки снова спустились к речке и пробрались в ту часть леса, которая простиралась за деревней. Речка ушла прямо в глубь леса, девочки свернули влево и вскоре, действительно, вышли к огородам.

Огороды были еще черны — никакой провизии на них и духу не было. Во дворах ходили люди, не замечая, как из дальнего леса за мелкой сеткой общей ограды на них устремились взгляды голодных, излохмаченных и осунувшихся девушек.

Один раз из-за кустов на дорожке, идущей за участками, отстоящими друг от друга метров на десять, они увидели двоих людей, женщину годов пятидесяти и, видимо, ее дочь. Те шли в лес с котомками и сумками.

— Никто не видел, из какого дома они вышли? — спросила Вика.

— Я видела, вон из того, что ближе с дорожке.

Дом и впрямь глубже других вдавался в лес, но его отделяли от девчат густые ряды елок, прямо непроходимые заросли. Пришлось протискиваться через них вслепую.

Они долго присматривались к дому, и когда убедились, что дом точно пуст, решились на вылазку.

— Валя, будешь следить за соседними домами, Лена за дорогой. Я за домом, ползем очень медленно, не привлекая внимания. Нашу одежду, правда, и так уже от земли трудно отличить.

Крыльцо выходило во двор. Это был кирпичный дом, с высокой острой, словно обрезанной в самом верху, черепичной крышей, дверь была стеклянная, а к дому, на одном уровне с крыльцом прилегал небольшой сарай.

— Сразу в сараюшку тыркаемся. Оттуда легче в жилище пройти.

За счет того, что дом стоял не на одном уровне с другими хуторками, из окон окружающих домов сарай был не виден, но огород и дорога к нему, а тем более оградительная сетка участков… Они подползли под ней медленно, придерживая ее друг для друга и медленно перебежали дорогу. Потом перебежками от дерева к другому дереву, приблизились к участку, прилипли к калитке, которая полностью скрыла их от соседних домов. Калитка оказалась добротной, металлической и запертой на настоящий английский замок. Низкий стриженый кустарник вдоль забора они преодолели отчаянно. Дверь сарая оказалась лишь припертой доской, девочки забежали в него. В ту же секунду раздалось бурное кудахтанье.

— Ну, что, как, Валя? Никого?

— Никого. Пошли в дом.

— Погоди, приоткройте-ка дверь.

В сарае они нашли старую куртку большого размера и несколько яиц, которые мгновенно выпили. Дом был заперт, но девочкам повезло, под ковриком они нашли ключи.

Вторую ночь девочки ночевали в стогу, под открытым небом. Они два года не были так сыты. Сумка их была набита колбасой, хлебом и медом, бутыль с водой торчала у Валюши из-за пазухи. Прихватили одежду.

— А видали в доме фотографии на комоде? Их-то мужики сейчас людей убивают, душат, а этим хоть бы хны, живут припеваючи и радуются, — сказала Вика.

— Далеко мы ушли, как думаешь? — спросила Валя той ночью, зарывшись в стогу, как в сугробе, — Может, и искать перестали?

— То-то по дороге фрицы шастали, когда мы в доме сидели, — вставила Лена.

— Может, обычный объезд?

— Еда у нас есть. Одежда городская. Очень даже ничего одежда. Завтра пойдем вдоль путей, придем в какой-нибудь город, а там и затеряемся. Найдем выход. Найдем.

— Звезды-то, девочки, как на Дону, — вздохнула Валя, — Неужели он еще есть где-то, Дон, Ростов, сестра и батя…

— А вот девочки, если б вам сказали, что все так будет, и что Советский Союз враги захватят, и вас в плен возьмут, вы б заранее согласились бы в нашей стране жить? — прошелестела Лена через солому,

— Да ты что Лелька? — зашевелилась Вика, — Кто же это нашу страну захватил, ты погляди, какая она большая, что с ней можно сделать. Мы, конечно, не знаем, что там со Сталиным, с Москвой сделали, но хоронить СССР рано. Ты ж видишь, на днях бомбили где-то невдалеке. И на той неделе. Значит, кто-то еще борется.

— А вот я бы согласилась, если бы только нас не считали виноватыми в том, что мы в плен попались. А то, думаю я, не всякий поверит, что мы сами из плена убежали, и что мы снесли, а то устроят и нам командировку…

— Хватит дурь нести, совсем ополоумели с непривычки, спите, Лили, Вика вспомнила, как это имя выкрикивали французы на площадке.

— А Луи сейчас в лагере, — проговорила Валя, — ждет меня.

И вдруг им одновременно захотелось петь. Они словно только что вспомнили, открыли в себе эту способность.

Первой запела Вика, тихонько, глядя на огромный звездный купол:

Крутится-вертится шар голубой,
Крутится-вертится над головой,
Крутится-вертится, хочет упасть,
Кавалер барышню хочет украсть.