Виктория

…Они шли по лесу с рассвета. Вика, как всегда, встала без пяти пять утра, огромное красное солнце вставало слева над полем. Перед стогом темнел багряно-бурый лес, казавшийся осенним в этот час. По дороге из-под горки выезжал военный грузовик, из него раздался короткий собачий лай, Вика подождала, пока он проедет, не шелохнувшись и боясь, что девочки станут просыпаться. Она проводила грузовик взглядом, разбудила подруг и уволокла их в лес.

Солнце вставало слева, значит там восток. Восток — восход. Запад закат. Так Вика запоминала, где какая часть света. И еще бабушка объясняла, что выход из церкви — на запад, а алтарь в восточной части. Выходит, даже церковники запад считали дьявольским. Но здесь не было церквей. Солнце катилось на них по полю, пока они перебегали его, солнце заливало алым светом все вокруг.

— Ищут нас. Привезли собак. Я видела машину, пока вы спали.

Они быстро пробрались в глубь леса, и долго шли молча, боясь дышать и жалея, что их изможденные легонькие тела все-таки имеют вес и под ногами их трещат ветки и шуршит прошлогодняя листва и сухая трава. По лицу проводила своей цепкой пряжей толстая паутина, Вика то и дело нагибалась, чтобы не напороться на нижние ветки.

Передых устроили только часов в одиннадцать. Ветер гулял по вершинам осин, никаких звуков не раздавалось более.

Восток был там. Слева. Значит, там Польша, там — вся Германия и они идут на юг, вглубь страны.

— Нам вдоль этой лесополосы надо чесать. Кто бы на дерево слазил?

Слазили и на дерево. Вика и полезла. Это была гладкая, но ветвистая осина, высокая, но старая, крепкая. Она стояла на возвышении и у Вика был шанс увидеть, что делалось в долине.

— Лес заканчивается в сотне метров, — крикнула она сдавленно, — Дальше поля, справа речка, замок вдалеке, а внизу город. Большой. Туда дорога ведет. Только нам она заказана.

Она спустилась и долго молчала. Поели. Выбора не было. По открытой местности они идти не могли. Хоть в землю зарывайся. Пошли в обратную сторону, на запад. Солнце клонилось к зениту, когда запаренные они снова наткнулись на колючую проволоку. На их счастье, они не выбежали из леса, увидели ограждение и вышку еще из кустов. На вышке стоял часовой. Невдалеке виднелся пропускной пункт. Даже немецкая речь долетала. В ворота как раз проезжала небольшая черная машинка. Часовые — даже на вышках — отдали честь. За проволокой был луг, по нему шла асфальтированная дорога, скрываясь в лесу.

— Какой-то объект. Только с какой стороны проволоки?

— Чесать отсюда надо, Вика.

— Невезуха, — Лена поджала губы и сощурилась.

Они действительно были похожи на странниц, которые ищут встречи с удачей. Мысль их металась и не находила выхода: что было, что могло быть их спасением, если встреча с людьми была для них смерти подобна? Добрый волшебник в лесном домике их не устраивал, теперь им надо было на родину, к своим.

Под вечер Валя начала поскуливать, она старалась плакать втихомолку, но приходилось шмыгать носом. Вика решилась на что-то и подняла руку.

— Вы остаетесь здесь. Мы абсолютно запутались и не знаем, куда идти. Восток, Запад — что-то мы не так делаем. Ждите меня до победного. Если не вернусь, пойдете вперед, найдете железную дорогу, попробуйте пристроиться на платформу, доехать поближе к городу. Там разберетесь.

— Я уже готова проситься к кому-нибудь на ферму, работницей, а? простонала Валя.

На ней лица не было, она выбилась из сил и сидела теперь на траве, тупо уставясь в никуда.

— Иди, иди в служанки, в работницы. Только не думай, что тебе попадется добрый хозяин, который будет относиться к тебе, как к доченьке.

Впрочем, Лена без зла говорила. И у нее на злость сил не осталось.

Вика снова залезла на дерево и стала вглядываться вперед. Лес был большой. Кругом виднелись плеши — лужайки и небольшие поля, между ними проходили аллеи, в которых прятались дороги. Впереди, в ранних сумерках уже горели огоньки поселения, втиснутого в дальнюю кромку леса.

Вика вернулась под утро. Как уж она нашла дорогу, она и сама не знала.

— А на вас не трудно наткнуться. Значит так, идем вправо, там ровный такой канал идет, его даже сверху не видно. Канал открытый, но в двух километрах мост. За мостом станция. Городок какой-то. А мы реку переплывем в узком месте, за поворотом. Вы уже ели?

Они не оставили ей колбасы. Так уж получилось, она простила их. Девочки были измучены неведением и холодом, а главное, в глазах их читалась паника.

Они взяли вправо, шли долго, но реки никакой не было на их пути. Выходили они к отдельным фермам, к шоссейной дороге, шли вдоль нее, и перебегали в другой лес. Река мелькала где-то впереди далекой сверкающей на солнце саблей. Они снова выходили к полю, снова натыкались на фермы. Они меняли направление и кружили, кружили, боясь выйти к людям. Река убегала от них.