Вилла Гутенбрунн

Мне стало смешно. О, сколько таких мудрецов уже пытались донести до джейан, как надо жить! Мыслителей и философов среди нас было хоть отбавляй. Я представил, как теосийцы проповедуют свою теорию о животной сути моих сопланетников, и нервно расхохотался. Гости с Теоса никогда не применяют насилия, им это запрещено. Только вот кто защитит их, если они открыто расскажут, кто они и откуда? Да, я и вправду подумал, что они нуждаются в защите, — ведь как бы умно и тонко они не попытались установить контакт с моей планетой, я почти не сомневался, что их сочтут, в лучшим случае, помешанными, ну, а в худшем… Для правительства любой сильной и развитой державы эти существа были не просто опасны — они представляли огромный интерес как неизученный биологический вид, владеющий так необходимыми нам знаниями… Больно было это признавать, но мои сограждане сделали бы все, чтобы получить знания, дающие власть над враждебными государствами. И использовали бы совсем не гуманные методы.

«Успокойся, — посоветовал брат. — Мы не собираемся играть в открытую. Для этого и нужны Проводники и Сопровождающие. Мы, теосийцы, давно уже достигли совершенства в различных науках — о большинстве их них ты даже и не слыхал. Мы свободно передвигаемся по Галактике, мы не знаем слов «болезнь» и «немощь». Но мы живем разумом, а не чувствами. Ты уже обратил внимание, что я никогда не пытался сочинить стихов или прозы, как бы ты меня не просил?»

Это было правдой. Мой брат — умнейший, образованнейший человек — не мог выдать ни строчки, если это не относилось к его учебе или работе. В детстве и юности я сочинял стихи, песни, которые пел под гитару, потом меня захватило писательство — а брат лишь улыбался и качал головой, когда я предлагал ему придумать хоть крошечный рассказ.

«Все верно, — подтвердил Сопровождающий. Он смотрел на меня с легкой грустью. — Есть вещи, которые неподвластны ни мне, ни другим теосийцам. Это все, что относится к искусству. Мы не поем песен, не пишем картин и книг, не создаем скульптур. Мы не можем этого сделать. Там, где кончается рациональное, — мы бессильны. Природа не дала нам такого дара. Тем более мы ценим его в вас, джеайнах, — вы владеете тем, чего мы никогда не сможем создать и чему научиться».