Вилла Гутенбрунн

— Кто таков «он»? — свистящим шёпотом осведомился Загорский, опасливо оглядываясь и непроизвольно хватаясь за пистолет.

— Он. «Принц Карл». Пленный корабль, на котором плывём мы с вами.

Загорский раскрыл рот и попятился.

— Ч-что т-такое? — пробормотал он. — К-как вы сказали?..

Вечеслов поймал себя на том, что испытал мстительное наслаждение от того, что выложил лейтенанту правду. Тот глядел выпученными глазами на капитана, затем с ужасом заозирался кругом, перевёл взгляд на стены и потолок небольшой капитанской каюты, точно ожидая, что стены эти сожмутся, подобно челюстям морского чудовища, и раздавят его.

— Да ведь как же так, что за чертовщина?!.. Сам адмирал мне говорить изволил, мол, никакой опасности, одна почесть — вражеский фрегат к пределам российским привести! Да разве же оно такое бывает на свете?!

— Адмирал нынче при сем действе не присутствует, — пожал плечами Вечеслов. — А вот вы собственными глазами можете наблюдать. Или какое иное толкование имеете предложить, лейтенант?

Но никакого иного толкования, равно как и собственных разумений, у лейтенанта не имелось. Вечеслов послал за теми, кому мог доверять спокойно и безоговорочно: Захаром Натальиным, боцманом Акимом и цейхмейстером Еремеевым. Войдя, они пожелали здравствовать капитану, а Загорского не удостоили и взглядом; лейтенант так и остался стоять в углу каюты, точно был поставлен туда для наказания.

* * *

Вечеслов говорил коротко и сухо; он видел, что его преданные товарищи испуганы, изумлены — но их вера в него, Стального Симеона, не колебалась ни на волосок. Деловой, хваткий Аким, жизнерадостный Захар, хмурый Еремеев ни словом, ни жестом единым не выразили сомнений в словах капитана.

— А может, легче нам будет до берега дойти, да корабль на камни выбросить? Или взорвать к чёртовой бабушке? Коли, как ваше высокородие говорить изволит, не дойдём мы на «Карле» до Петербурга, не позволит фрегат к вражьим берегам себя привести?

— Ну уж нет, — перебил Стальной Симеон. — Ты, Аким, может, и верно говоришь, но я так скоро не сдамся. Адмирал приказал трофей на родину доставить — моё дело выполнять!

— Только где он, берег тот? — задумчиво вопросил Захар Натальин, пощипывая светлую кудрявую бородку. — Туман, ваша милость, никак не разойдётся, вот как есть на вытянутую руку ничего не видать! И компас…

— Еремеев, — перебил командир. — А что твои пушки? Все ли исправны?

— Исправны, ваша милость, сам проверял. По распоряжению вашему зачехлены, но и приготовить к бою недолго, коли прикажете!

Капитан Вечеслов немного помолчал, прошелся по небольшой каюте, присел на койку. Пламя свечи дрожало в его темных зрачках, освещало худое твердое лицо с запавшими глазами. Он не спал уже сутки, и, несмотря на возбуждение, усталость брала своё, мысли начинали путаться. Вечеслов прижал ладонь ко лбу, стараясь сосредоточиться.

— Да, о чём бишь я?.. Еремеев, ты вот что — будь готов, с пушками-то. Как мы нашего пути не знаем и на кого тут напоремся — неизвестно, может и отбиваться станем, буде потребуется.

— Есть, капитан, не сумлевайтесь, всё сделаем, — кивнул Еремеев.

— Аким, команде ни слова пока! Следить за пробоинами; воду, что осталась, выкачивать, чтобы полностью опорожнены мы были. С этой чертовщиной не знаешь, что еще случится… Захар, а ты смотри-ка в оба: глаз у тебя острый. Ежели что заметишь — сейчас докладывай!

— Иного и не остаётся, ваша милость. Только чувствую я — не к родному берегу нас несёт, а противоположно… — протянул Натальин. — Ну, да что там, Господь не выдаст, свинья не съест! — закончил он, как всегда, прибауткой.

— Подождём, пока туман рассеется, тогда поглядим. Ну, ступайте! — Вечеслов махнул товарищам рукой и отвернулся.

Пожелав капитану покойной ночи, моряки вышли; за ними, будто на буксире, тащился перепуганный Загорский.

* * *

Аким подождал, пока лейтенант Загорский на подгибающихся ногах удалится восвояси, и кивнул Натальину, подзывая его к себе.

Наступила ночь. Туман продолжал окутывать почти неподвижную гладь; на палубе стояла мёртвая тишина, которую нарушал лишь слабый плеск волн, но Аким знал, что в трюме идёт напряжённая работа. Там непрестанно действовали помпы, тщась справиться с проникшей в чрево корабля водой. Акиму нужно было идти туда, но он медлил — Захар Натальин глянул на него вопросительно.

— Адмирал-то никак от нашего невзначай избавиться решил, — хрипло проговорил Аким. — Не любит он нашего Симеона, больно уж непокорен да неуживчив.

— А, пустяки! — голос Захара прозвучал легкомысленно. — Не могли они про такое заранее прознать… Да нешто адмирал своего кузена на верную погибель бы послали?

— Захар! Я тебе про одно хочу сказать, если на врага натолкнёмся, не уйти нам будет с такими-то пробоинами — и так уже крен, носом в волну зарываемся. Нынче вот передышка, а если опять ветер найдёт? Чует моё сердце, ежели что, придётся со шведами ещё один бой принять.

— Это уж как пить дать, — кивнул Захар.

Боцман торопливо направился в трюм, ещё раз настойчиво приказав Захару смотреть в оба.

* * *