Вилла «Инкогнито»

На помосте по ту сторону ущелья в Фань-Нань-Нане мадам Пхом вывалила мадам Ко из люльки, как куль с рисом. Лиза завизжала, схватила ее за руку и потянула к себе. Когда из-за угла вышел Дики с букетиком полевых цветов, две циркачки катались по траве и хихикали, как школьницы.

Дики, рискуя встретиться со смертоносными бамбуковыми гадюками и здоровенными, в фут длиной, многоножками, нарвал цветов в горах за деревней. «Милый Дики, – подумала Лиза Ко. – Такой романтичный, такой нежный». И, заметив в букете несколько диких хризантем, мысленно прибавила: «И такой бестолковый». Он хоть и бывал у нее во рту не меньше, чем Стаблфилд, но то ли не замечал, то ли не догадывался спросить, короче, ему и в голову не приходило, что все его сердечные планы могут расстроиться из-за полипа у нее на нёбе. И она снова задалась мучившим ее вопросом: что более жестоко – бросить его или выйти за него замуж?

Как бы то ни было, но ошибки быть не может. И ей пора было собираться во Вьентьян. Он помог ей встать, и она поцеловала его, заметив, впрочем, что он, унюхав запах стаблфилдова шампанского, вздрогнул. Она поцеловала и мадам Пхом, и они с Диком пошли в хижину. Там Лиза собирала вещи, и они обсуждали будущее, взвешивали перспективы на предельно неточных весах, где арбуз вполне мог бы уравновесить зубную щетку, а, скажем, свадебный колокол – семя хризантемы.

– Если меня все-таки посадят, ты будешь меня навещать?

– Скорее всего нет, – сказала она. Ей не хотелось его обманывать. Но и расстраивать не хотелось, поэтому она Добавила: – Но я велю своему менеджеру посылать тебе хлеб и майонез.

* * *

После 1971 года провьетнамски настроенные власти Лаоса, опасаясь вторжения американцев, стали перемещать военнопленных подальше от вьетнамской границы, на западную сторону Аннамского хребта. В один из таких отрядов попал и экипаж «Умника». Продвигались медленно, поскольку местность была опасная, в джунглях притаилось полным-полно невзорвавшихся бомб, к тому же капитан Фоли сильно хромал – он, когда приземлялся на парашюте, потянул ногу.

Солдаты, сопровождавшие пленных, начинали терять терпение. Нужно было возвращаться на границу, а путь был неблизкий. Через несколько дней им пришло в голову сдавать по нескольку пленных в близлежащие деревни под надзор местных полицейских. А в лагерь их пусть уж потом доставят.

Стаблфилд, Фоли и Голдуайр оказались в небольшой деревенской тюрьме за сто с лишним километров от зоны, которую бомбили американцы. Крестьяне, испытывавшие легкую симпатию к левым силам Патет-Лао[30] и легкое презрение к правому правительству Национального союза, пришедшему к власти в 1960 году в результате сфальсифицированных ЦРУ выборов, политикой мало интересовались. Они выращивали рис и овощи, ловили рыбу, воспитывали детей, отмечали праздники и исповедовали буддизм простейшего толка. И очень скоро привыкли к трем чудаковатым американцам – для них это были всего лишь три лишних рта. Охраняли их весьма условно.

Однажды пасмурной апрельской ночью, когда Дерн окончательно оправился, экипаж «Умника» бежал из убогого узилища. Решив, что на равнинах их скорее обнаружат, они двинулись в леса. Целую неделю они спали днем, а шли ночью, часто петляя, понемногу поднимаясь все выше. Приходилось постоянно быть начеку, и вполне реальные змеи пугали их не меньше, чем непонятные тени и звуки. Вот будто заурчал планирующий скорый обед тигр… А вот послышалась барабанная дробь: пла-бонга, пла-бонга – словно адский призрак радостно готовился забить гвозди в крышки их гробов. Луна светилась, как радиоактивный ожог, деревья тревожно шелестели.

В Фань-Нань-Нань они попали совершенно случайно, но этот случай оказался для них счастливым. Небо, высвободившееся из жестких рамок леса, обрушило на них всю свою звездность, и место им понравилось сразу, они доверились ему, доверились настолько, что на рассвете – грязные, голодные, усталые, – вымученно улыбаясь и всячески демонстрируя дружелюбие, ввалились в деревню. Изумленные крестьяне посадили их под замок, но с самого начала отнеслись к ним дружелюбно. Интуиция не подвела Стаблфилда: Фань-Нань-Нань была странной деревней. А через пару лет ей предстояло стать еще более странной. Фань-Нань-Нань и вилла «Инкогнито» были созданы друг для друга.

* * *

Тук-тук!

Кто там?

Джеймс Миченер.[31]

Врешь! Никакой ты не Джеймс Миченер.

Твоя правда. Да и ты, читатель, тоже не очень похож на тех, кто читает Миченера. Однако с твоего позволения мы сделаем небольшое отступление в его духе – исключительно для того, чтобы по возможности кратко осветить предысторию вопроса.