Вилла Пратьяхара

Я перевожу взгляд на свою руку, в которой зажат полупустой пакетик из-под корма. Карпы почти обезумели, уже не отгоняя друг друга, они высовывают рты и жадно заглатывают слипшиеся крупные куски размокшей пищи. Это похоже на вакханалию, на оргию, причем не гастрономическую, а суицидальную. Мне кажется, они растут прямо у меня на глазах, превращаются в монстров, их чешуйчатые тела удлиняются, перестают помещаться в крошечный водоем, выпирают наружу, глаза заледенели тупым невидящим взглядом, огромные рты тянутся ко мне, приближаются… Мне кажется, что как в дурном фильме ужасов, сейчас они сожрут меня целиком, начнут с руки, держащей злополучный пакетик, потом подпрыгнут, откусят ее по локоть, по плечо, вопьются острыми зубами в мякоть плеча, шеи…

— Я сейчас, — говорю я и забегаю в дом.

Из пыльного зеркала в ванной на меня таращится мое бледное отражение. Я включаю кран, набираю полные пригоршни ледяной воды и опускаю в нее лицо.

(Никто и не обещал, что лекарство будет не горьким, что излечение придет немедленно. Оно наступит, не сию секунду, но скоро, а пока «будет немножечко больно, мы так и договаривались, какое недоразумение, разве вас забыли предупредить?»)

И еще считается, что женщины гораздо целомудреннее мужчин?! Возможно, последние разговаривают о своих любовных похождениях чаще слабого пола (мне представляются два утренних клерка на офисной кухне: «Как вчера прошло с той сладкой цыпкой, с которой ты остался в баре?» — «О, прекрасно!» — «Хороша?» — «Не то слово, я даже взял ее телефон»), но, будучи в глубине души романтиками, уж точно не употребляют таких откровенных физиологических подробностей и речевых оборотов в стиле модного когда-то журнала «СПИД-инфо», от материалистичности и грубости которых волосы встают дыбом.

Нацепив на нос солнечные очки, я через пару минут возвращаюсь в пыточную. Резюмируя Жанну, можно быть абсолютно уверенной, что Арно оказался прекрасным любовником. Ну что ж, почему бы и нет? В конце концов, бедолага-Жанна его заслужила. Рассказы про Рафика впечатляют. Остался всего один вопрос, который мне необходимо выяснить.

— Ну, а о чем вы разговаривали? — интересуюсь я, присаживаясь на табурет и закуривая.

— О! Обо всем на свете!

(Укол в сердце. Ржавой иглой. Мое лекарство от любви, видимо, оказалось китайского происхождения. Акупунктура.)

— И о чем же именно?

Жанна, как обычно она делает, увлекшись впечатлениями, отчаянно жестикулирует:

— О его квартире в Париже…

— Это, я догадываюсь, ты начала разговор?

— Про квартиру? Не помню уже, не перебивай. Еще про то, как он раньше жрал наркоту.

Я вскидываю брови.

— Типа?

— Типа кокаина, не волнуйся. Не героин. Наследственность у него не подпорченная.

— В смысле «наследственность»? Вы что, уже договорились рожать рыжих котят?

Жанна хохочет.

— Ну если они будут такие же пушистые, как и я, то не возражаю. Хотя нет, пока ни о чем таком не договорились. Еще говорили о… о чем же еще? Совсем память стала. От бессонной ночи, вероятно.

— О Тибете? — подсказываю я.

— О Тибете? Не-е-ет, о Тибете не припомню. А чего у тебя голос хрипит? Ты не заболела?

— Возможно, чуть-чуть, что-то с горлом. Сейчас все пройдет. А о реке он рассказывал?

— Какой еще реке?

— На которой он вырос.

Жанна морщит лоб.

— Нет, кажется, о реке ничего не было.

(Боль слегка отпускает.)

— А о детстве?

— Зачем мне его детство?

— А о почему он сюда уехал, о дауншифтинге?

— О чем?!

— Не важно.

(Спасибо китайцам! Умеют. Нет, анестезии не надо, кажется, уже отпускает. Вот только тут слегка сосет, нет выше, под ложечкой. У вас нет каких-нибудь таблеток? Не используете таблетки в традиционной медицине? А кокаина тогда, случаем, нет?)

— А он тебе готовил?

— Еду? Нет. Мы же у Лучано ужинали, при тебе.

— А завтрак?

— А завтрака не было. Когда я проснулась, дом был уже пустой. Наверное, убежал на рыбалку или куда его там по утрам носит.

(Хорошо. Кокаина тоже не надо. Пожалуй, мне бы просто покой. Он ведь помогает после операции? Тогда я с вашего разрешения просто пойду прилягу.)

— А говорил что-нибудь такое?.. Ну… про любовь?..

— Во ты меня запарила. Когда?! Вечером было не до того, а утром, говорю ж, его уже не было.

— И ни записки не оставил, ничего?

— Да нафиг записка-то? Он сейчас сам сюда придет, мы еще вчера с ним договорились!

(А вот это вы напрасно. Я чувствую, что мне нужен сейчас покой, а визиты родственников меня, пожалуй, утомят. Можно не пустить их в клинику?)

— Зачем придет?

Жанна одаривает меня хитрым взглядом.

— Ну должен же от него быть какой-то толк? Воды принесет, арбуз, всякие тяжести из магазина. Я по дороге заказала гору фруктов, и сказала, что пришлю за ними Арно.

— Как собачку?

— Дура! Как того тайца, который раньше все это сюда носил.

(Доктор, вы уверены, что мне не рано переходить на нормальную диету? Хотя от глотка воды не откажусь…) И, к тому же, пожалуй, я знаю, чем мне заняться в то время, что услужливый француз заменяет нам Боя.

— Нагнись сюда, видишь какой он мне поставил засос? Даже не засос, а укус, — мурлычет Жанна.

— Спасибо, дорогая. Это уже чересчур. Я пойду оденусь, мне надо кое-куда прогуляться.