Вильсон Мякинная голова

Это заявленіе произвело въ суд какъ и слдовало ожидать, величайшій эффектъ. Роксана была изумлена дивной догадливостью Вильсона, но всетаки не чувствовала себя встревоженной. Догадаться о замн дтей одного другимъ не значило еще узнать, кто именно устроилъ такую продлку. Отъ Мякинноголоваго Вильсона можно ожидать многаго, но всетаки онъ не всевдущъ. Роксана чувствовала себя поэтому въ полнйшей безопаспости, сознаніе которой вызвало даже на ея лиц пріятную улыбку.

— Въ возраст между семью и восмью мсяцами эти младенцы были положены одинъ на мсто другого! — пояснилъ Вильсонъ. Сдлавъ посл того опять паузу, дабы произвести боле сильное впечатлніе, онъ присовокупилъ:

— Особа, которая это сдлала, находится здсь, среди присутствующей публики.

Сердце у Роксаиы такъ и замерло. Въ суд пробжало словно электрическое сотрясеніе. Публика приподнялась съ мста, какъ бы разсчитывая увидть особу, подмнившую дтей. Томъ чувствовалъ страшный упадокъ силъ. Ему казалось, что онъ сейчасъ умретъ, тутъ же на мст. Вильсонъ, доканчивая свои объясненія, разсказалъ:

— Младенца А положили въ хорошенькую кроватку, стоявшую въ дтской, Б-же, напротивъ того, переселили въ грубую люльку и препроводили затмъ на кухню, превративъ его такимъ образомъ въ негра и невольника. (Сильное впечатлніе, раздраженный ропотъ и гнвные возгласы). Черезъ какихъ-нибудь четверть часа онъ предстанетъ однако передъ вами, въ качеств свободнаго и благо человка. (Взрывъ рукоплесканій, не безъ труда подавленный шерифомъ и приставами). Съ семимсячнаго возраста и до сихъ поръ, А все время оказывался самозванцемъ. Отпечатки его пальцевъ, хранящіеся въ моемъ архив, помчены именемъ Б. Вотъ увеличенная патнографомъ копія съ этихъ отпечатковъ, снятыхъ въ двнадцатилтнемъ возраст. Сравните ее съ автографомъ убійцы, оставленномъ на рукояти кинжала. Усматриваете вы между ними сходство?

Старшина присяжныхъ отвтилъ:

— До мельчайшихъ подробностей!

Вильсонъ торжественно объявилъ:

— Убійца вашего и моего друга, Іорка Дрисколля, оставившаго по себ память великодушнаго и добраго человка, находится тутъ же среди васъ. Valet de chambre, негръ и невольникъ, ложно именуемый Томасомъ Бекетомъ Дрисколлемъ, сдлай на оконномъ стекл отпечатки твоихъ пальцевъ, долженствующіе привести тебя на вислицу!

Томъ, лицо котораго приняло въ эту минуту сровато-пепельный оттнокъ, устремилъ умоляющій взоръ на адвоката; поблвшія его губы какъ-то беззвучно задвигались, а затмъ онъ лишился чувствъ и безсильно скатился на полъ. Вильсонъ прервалъ водворившееся въ зал суда гробовое молчаніе, добавивъ:

— Въ этомъ нтъ никакой надобности. Онъ фактически сознался!

Роксана упала на колни, закрыла лицо руками и, сквозь рыданія, проговорила:

— Господи, сжалься надо мною, несчастной женщиной!

Какъ разъ въ это мгновеніе пробило двнадцать часовъ.

Объявленъ былъ перерывъ засданія. Тома, который тмъ временемъ очнулся, заковали въ кандалы и отвели въ тюрьму.

ЗАКЛЮЧЕНІЕ

«Человкъ, который самъ не уметъ солгать, зачастую считаетъ себя тмъ не мене въ прав судить о лжи».

Изъ календаря Вильсона Мякинной Головы.

Октября 12.

По поводу открытій: «Удивляются какъ это удалось Колумбу открыть Америку. Было бы, однако, еще удивительне, еслибъ онъ не нашелъ ея на мст».

Изъ того же календаря.

Населеніе Даусоновой пристани не спало всю ночь. Оно провело ее въ обсужденіи изумительныхъ событій дня и въ догадкахъ о томъ, когда именно будетъ слушаться дло Тома. Одна толпа гражданъ за другою подходила къ дому Вильсона, угощала его серенадами, требовала, чтобъ онъ сказалъ рчь, и надрывала себ горло одобрительными возгласами посл каждаго словца, слетавшаго съ его устъ. Каждое такое словце считалось теперь драгоцнне золота и признавалось квинтъэссенціей мудрости. Долгая борьба Вильсона противъ незадачи и предубжденія благополучно закончилось. Онъ сталъ теперь несокрушимо могучимъ авторитетомъ.

По окончаніи каждой серенады, когда толпа начинала расходиться по домамъ, кто-нибудь въ ея рядахъ непремнно испытывалъ угрызенія совсти, побуждавшія его возвысить голосъ и сказать:

— И этого самаго человка такіе люди, какъ мы, называли въ теченіе двадцати лтъ Мякинною Головою! Онъ, друзья, вышелъ теперь въ отставку изъ этой должности.

— Да, но она всетаки занята: мы вс на нее назначены!