Вильсон Мякинная голова

Вс присутствовавшіе были до того ошеломлены этимъ общаніемъ, что, не сознавая сами этого приподнялись, какъ бы ожидая немедленнаго появленія убійцы тутъ же въ дверяхъ. Въ зал пронесся такой бурный ропотъ восклицаній, выражавшихъ недоумніе и ожиданіе, что шерифъ счелъ долгомъ приказать всмъ уссться по мстамъ и не нарушать установленнаго порядка. Приказаніе это было тотчасъ же исполнено и спокойствіе немедленно возстановилось. Взглянувъ всколзь на Тома, Вильсонъ сказалъ себ самому: „Онъ теперь напоминаетъ судно, которое, въ виду неминуемой гибели, подняло уже сигналъ бдствія. Онъ внушаетъ теперь сожалніе даже людямъ, всегда относившимся къ нему съ презрніемъ. Они думаютъ, что молодой человкъ, лишившійся при такихъ трагическихъ обстоятельствахъ своего благодтеля, подвергается теперь тяжкому испытанію. Я лично нахожу, что они совершенно правы“.

— Въ продолженіе боле двадцати лтъ я пользовался принужденнымъ моимъ досугомъ для того, чтобы ради развлеченія собирать здсь въ город эти интересныя физіологическія автографы. Многія сотни ихъ хранятся у меня дома въ архив. Каждая пластинка помчена именемъ и числомъ. Помтка эта длалась не въ тотъ же день или часъ, а въ ту самую минуту, когда я снималъ отпечатки. Перейдя на свидтельскую скамью, я повторю подъ присягой то, что говорю сейчасъ. У меня есть отпечатки пальцевъ всхъ членовъ суда, присяжныхъ и шерифа. Наврядъ ли найдется во всей зал такой человкъ, блый или негръ, природный автографъ котораго не имлся бы въ моемъ распоряженіи. Между тмъ человкъ, автографъ котораго у меня имется, можетъ быть всегда разысканъ мною въ толп его ближнихъ и безошибочно отождествленъ, благодаря отпечаткамъ его пальцевъ. Вс попытки его скрыть свою личность оказались бы тщетны! Если бы намъ суждено было прожить обоимъ цлую сотню лтъ, то и по прошествіи этого громаднаго промежутка времени я былъ бы въ состояніи его узнать. (Интересъ, съ которымъ слушаетъ его публика, все боле возрастаетъ). Я изучилъ нкоторые изъ этихъ автографовъ до такой степени, что знаю ихъ такъ же хорошо, какъ знаетъ кассиръ какого-нибудь банка подписи давнишнихъ его кліентовъ. Я отвернусь теперь спиною къ окну и попрошу нсколькихъ присутствующихъ разгладить свои волосы пальцами и затмъ прижать кончики ихъ къ стеклу окна и возл скамьи присяжныхъ. Пусть тутъ же мои кліенты помстятъ отпечатки своихъ пальцевъ. Я попрошу тхъ же самыхъ, или же другихъ лицъ помстить подобные отпечатки и на другомъ стекл, вмст съ отпечатками пальцевъ моихъ кліентовъ, но только въ иномъ порядк, чмъ прежде. Дло въ томъ, что если бы испытаніе было произведено всего одинъ только разъ, то можно было бы подумать, что я, благодаря счастливой случайности, отгадалъ имя человка по от печатку его пальцевъ, но вторичное совпаденіе подобныхъ случайностей представляются, очевидно, немыслимымъ. — Онъ отвернулся отъ окна и оба стекла этого окна не замедлили покрыться тонко очерченными овальными пятнышками, видимыми только для того, кто подыскивалъ къ нимъ темный фонъ, напримръ листву дерева, росшаго передъ зданіемъ суда. Затмъ Вильсона подозвали къ окну. Онъ осмотрлъ сдланные отпечатки и сказалъ:

— Вотъ правая рука графа Луиджи, а здсь, тремя подписями ниже, лвая его рука. Здсь правая рука графа Анджело, а ниже лвая его рука. Перейдемъ теперь къ другому стеклу. Вотъ руки графа Луиджи, а тамъ его брата. — Обернувшись къ присутствующимъ, онъ освдомился: — Врно я угадалъ?

Ему отвтилъ оглушительный взрывъ рукоплесканій. Судьи объявили:

— Это и въ самомъ дл смахиваетъ на чудо.

Вильсонъ опять повернулся къ окну и, указывая на отпечатки пальцевъ, добавилъ: „Это вотъ подпись судьи Робинзона (рукоплесканія). Здсь руку приложилъ констэбль Блекъ (рукоплесканія). Это пальцы одного изъ присяжныхъ, Джона Масона (рукоплесканія). Тутъ вотъ об руки шерифа (рукоплесканія). Я не въ состояніи прочесть остальныя подписи, но у меня имются образчики ихъ всхъ дома, помченные именами и числами, такъ что я могъ бы, въ случа надобности, ихъ разобрать, сличивъ съ отпечатками на пластинкахъ, хранящихся въ моемъ архив.

Онъ прошелъ опять на свое мсто, сквозь бурю рукоплесканій, которыя шерифъ счелъ долгомъ прекратить. Вмст съ тмъ шерифъ распорядился также, чтобы прусутствующія услись на мста. Дло въ томъ, что вс стояли, причемъ каждый старался увидть собственными глазами то, что происходило у окна; члены суда, присяжные, самъ шерифъ и вс присутствовавшія были до такой степени углублены въ наблюденіе за подвигами Вильсона, что не могли вспомнить раньше этого о необходимости соблюденія порядка. Вильсонъ продолжалъ: