Вина и грехи

Илия застонал и тоже потянулся за своим кубком.

– Тогда тебе придется и дальше приносить пользу.

– Придется, если взамен ты научишь меня стрелять из лука. Не думаю, что хочу сражаться на мечах.

– Я слепой, если ты не заметила.

Я закатила глаза:

– А еще я слышала, что ты никогда не промахиваешься.

Люциан рассмеялся.

– С тобой действительно нужно быть осторожнее, принцесса. Я тебя недооценил. Впредь такого со мной не случится. – Он встал и склонил голову в знак прощания. Впервые этот мужчина дал мне почувствовать, что не презирает меня. – Жаль, что Селеста не позволит тебе занять терновый трон. Твой отец и бабушка предали ее. Береги себя. – Не сказав больше ни слова, он исчез из шатра.

Илия молчал и ждал.

– Не нужен мне ее трон, – произнесла я через некоторое время, поглощенная мыслью о том, что даже Селеста, невзирая на все омолаживающие чары, не проживет вечно.

А когда она умрет, наследницей стану я, хочу я этого или нет. Если только она не планирует завести еще одного ребенка. Ребенка, который рос бы быстрее, чем ребенок ведьмы. Ребенка, в которого сможет вложить тьму с самого рождения.

– Ну и что ты будешь делать? – вывел меня из задумчивости Илия. – Собираешься пойти на нее войной или бросить свой народ?

– Какой народ ты имеешь в виду? – Я сделала последний глоток вина. Можно ли посвятить его в свои планы? Кто бы мог подумать, что именно этот ведьмак, возможно, станет моим союзником. Магнус не даст мне вступить в схватку, а Кайла и Селия моментально доложат Николаю обо всем, что я им сообщу.

– Только тебе решать. Ни твоя кровь, ни родословная не отвечают за то, что ты чувствуешь.

– Я не позволю Селесте уничтожить виккан, – отрезала я.

– Хорошо, значит, этот вопрос мы прояснили. Давай спать. – Он встал.

Я тоже в задумчивости вышла из-за стола.

– Вы с Люцианом раньше дружили?

– Мы росли вместе. Он стал для меня братом, которого у меня никогда не было. Дом моего деда находился по соседству с домом его родителей. – Он с тоской улыбнулся. – Мы были неразлучны.

– Что случилось?

– Селеста. Вернувшись, она созвала ковены. Во время последней войны отец Люциана служил предводителем Первого ковена. Но поскольку я ее племянник, о чем она не знала до тех пор, потому что мама скрывала меня от нее… – Он поморщился. – …она приказала нам соревноваться друг с другом на девятом испытании. Королева узнала обо всем как раз незадолго до него. Ей рассказал отец Люциана. Селеста объявила, что сделает меня предводителем Первого ковена, если я выиграю бой. Мы не могли отказаться. Я потерял зрение, а Люциан сохранил место, которое веками принадлежало его семье. Наверное, она думала, что я убью его или он убьет меня. Но даже королева не всегда получает все.

– Люциан виноват в том, что ты ослеп?

Илия одним движением стянул с себя рубашку и подошел к кровати.

– Я никогда не винил его. Королева усилила заклинание, которым он меня атаковал. Все об этом знали. Но Люциан… – Кузен сел на кровать и стянул сапоги. – …он так и не смог справиться с этим, и в результате пострадала наша дружба. Я попросил королеву отпустить меня из Первого ковена и позволить мне управлять кузницей, и она исполнила мое желание. Думаю, она хотела держать меня под присмотром. Люциану легче, когда он не вспоминает постоянно о том, что произошло тогда. До твоего приезда он не навещал меня неделями.

Я сняла брюки и рубашку и забралась в одеяла.

– Если он однажды простит себя, уверена, вы сможете вновь стать друзьями.

Раньше я думала, что Илия просто одиночка. Но он выбрал изгнание, чтобы защитить друга. Знал ли об этом Люциан? Илия больше не отвечал, а костер медленно догорал. Закрыв глаза, я размышляла о прошедшем дне. В палатке было хорошо и тепло, и в этой постели я чувствовала себя спокойно и уверенно. Конечно, это неправильная мысль, особенно если учесть, что кровать стояла посреди лагеря, полного ведьм и ведьмаков, но избавиться от этого ощущения никак не получалось.

– Приятных снов, кузен, и спасибо тебе… за все.

В ответ я получила лишь смущенное ворчание и только начала засыпать, как сквозь толстую кожу стен палатки донесся скрип.

Илия застонал:

– Еще один, обеспокоенный твоей судьбой. Им всем не помешало бы увидеть в тебе воина, которым ты являешься. Иногда я спрашиваю себя, был ли сам так же слеп, когда еще мог видеть.

Я бы в свою очередь предпочла, чтобы другие оставались слепыми. Нащупав плащ, я завернулась в него и юркнула к выходу из палатки.

Корбий принял человеческий облик и отступил в тень, взъерошив светлые волосы.

– Давай сбежим, – выпалил он. – Прямо сейчас. На следующем испытании тебе уже так не повезет. Я не хотел предлагать тебе это в присутствии Николая, потому что теперь доверяю этому ублюдку еще меньше, чем раньше.

– Я не могу.

– Почему? Из-за Лупы? Она предпочла бы, чтобы я отвез тебя в одну из оборонительных крепостей. Я не сумел защитить ни ее, ни Кирилла, хотя Великая Богиня знает, что я пытался. – Корбий осекся и запрокинул голову. Прошло еще мгновение, прежде чем он продолжил: – Теперь он мертв, а Лупа в темнице. Вряд ли я мог потерпеть еще большую неудачу.