Вина Зверя

– Странно, что мы забыли о том, что люди не меняются, – печальная улыбка тронула губы Дэни, – как и оборотни, впрочем. Ра мягок только с теми, кто ему дорог. Все остальные мало что для него значат.

Она помолчала, смотря в сторону.

– Мне все равно, какой он, – решительно сказала Вэл, и Дэни вскинула на нее взгляд. – Я давно уже ничему не удивляюсь. Все, что я хочу, – чтобы он верил мне, но он предпочитает думать иначе.

– Он верит тебе, с чего ты взяла обратное? – Изумление в голосе Дэни было искренним.

Вэл зажевала губы, раздумывая над ответом. Сказать правду? Или безопаснее промолчать и не продолжать неприятную тему?

Дэни скользнула по Вэл взглядом, вздохнула и тихо сказала:

– Если все дело в его сестре, то просто постарайся не думать о ней.

Вэл хмыкнула, отодвигая от себя несчастную тарелку с недоеденным супом.

– Пойдем, раз уж ни у тебя, ни у меня больше нет аппетита.

Напряженный взгляд Дэни не отпускал Вэл, но она его не замечала. Ее сердце, будто сшитое наживую, разрывало толстые нити, кровоточа, и никто в мире не мог изменить этого.

Вэл купила табак в маленькой лавке. Ароматный, крепкий и очень дорогой. Тонкая бумага стоила даже дороже самого табака, но теперь она могла позволить себе такую роскошь.

И не приходилось воровать. Это почему-то казалось необычайно смешно.

Пропустив тренировку, Вэл не испытывала угрызений совести: у нее не было ни сил, ни желания видеть Вемира, и уж тем более Раза. Все, что ей сейчас было нужно, – это одиночество.

Молчаливое одиночество с неизменным своим спутником.

Раш, дожидающийся свою хозяйку, с радостью затрусил рядом. Псу было тяжеловато двигаться, но сегодня изнуряющий бег по заснеженным лесам не входил в планы Вэл.

Накинув на голову теплый капюшон, она поежилась от пронизывающего ветра и глубоко затянулась самокруткой. Горячий дым проник в легкие, затуманил сознание. Она закашлялась, прижимая к губам ладонь. Слишком крепкий табак для нее, никогда не увлекающейся подобными развлечениями. Не любила она сигареты, не любила, как пахли руки после табака, не любила запах изо рта у курящих.

И все же она купила самый дорогой из возможного табак, купила бумагу, скрутила тонкую самокрутку, ощущая себя так, словно прикасалась к чему-то запретному. Будто делала это назло всем. Назло Раза.

Пусть. Сегодня это было именно то, в чем она нуждалась.

Облокотившись на парапет набережной, Вэл свесила руку, наблюдая, как дым поднимается вверх. Раш, сидевший у ее ног, повел черным мокрым носом и отвернул голову, провожая взглядом случайного прохожего.

Вэл ни о чем не думала. Пустая туманная голова казалась бесполезной и потерявшей способность мыслить. Ветер медленно шевелил длинные каштановые пряди, скользившие вдоль лица. Взор голубых глаз прошелся по затянутому льдом озеру, по снежным наледям у самой пристани и замер без цели, смотря в никуда.

Вэл поднесла зажатую между пальцев самокрутку ко рту. Горький дым заполнил легкие, она поморщилась и опустила руку.

Быстрая мысль, промелькнувшая в голове, возникшая ниоткуда, царапнула душу, словно остро наточенный нож.

«Я впервые убила».

Хриплый рваный смех вырвался из груди. Вэл прижала ладонь ко рту и на краткий миг прикрыла веки.

«Спокойно! Это твой новый мир, и тебе в нем жить. Привыкай».

Если она будет рядом с Раза, так будет всегда. Смерть и кровь будут следовать по пятам, приближаясь с каждым прожитым днем. Этого не избежать, потому что это путь черного пса.

Дотлевшая самокрутка обожгла пальцы, и Вэл без сожаления выкинула ее прочь, наблюдая, как она приземляется на белый снег.

Вэл знала, что была нужна Раза.

Она все еще верила в это и хорошо помнила собственные слова, практически обещание, которое дала ему.

Как думаешь – получится у тебя быть рядом?

Получилось?

Вэл дернула щекой, кусая обветренные губы.

Демоны, терзающие ее душу, громко и издевательски засмеялись.

Говорить не хотелось. Выяснять отношения – тем более. Вэл пыталась избежать ненужного, неуютного разговора до последнего, но сегодня Раза, судя по всему, был намерен идти до конца.

Неудивительно. Он не мог не замечать, что с ней что-то происходит.

Вэл, как могла, старалась отсрочить неизбежное, придумывая несуществующие проблемы, объясняющие ее странное отрешенное состояние. Иногда она ссылалась на недомогание и мучающие ее мигрени. Иногда на усталость от работы. В ответ Раза только хмурился и оставлял ее в покое.

Вэл сомневалась, что он безраздельно верил в выдуманные отговорки, но, по крайней мере, старался верить.

С Раза вообще стало на удивление легко.

Раза был покладистым, во всем следуя воле Вэл. Он не спорил с ней, не пытался доказать свое мнение – лишь молча соглашался с порой не обоснованными капризами, выбрав самую верную тактику, – не вступать в конфронтацию.

Все, что Раза требовал от Вэл, – это возможность быть рядом. Она чувствовала необходимость мужчины в своих прикосновениях, ласке, простых объятиях. Раза больше не просил сокровенных слов, не произносил их сам, но его поступки говорили лучше любых слов.