Вина Зверя

Никому не стоит знать, что на самом деле происходит между ней и Раза. Пусть сплетники этого города тешатся собственными выдумками.

– Еще бы тебя не обсуждали! Давно я не помню такой суматохи. Слабая человеческая девчонка и такие игры с этим… баргестом.

От Вэл не укрылось то, с каким презрением Шейн отозвался о Раза. Он даже имени его не назвал. Вполне оправданно, если верить словам Раза о неприятии его волками.

Да что там верить – это было очевидно.

– Я вчера погорячилась, – с неохотой признала Вэл.

Где-то в стороне громко раздался злой кошачий мяв. Вэл повернулась на звук, наблюдая, как худая серая кошка выпрыгнула из-под груды сваленных в кучу сломанных досок. Что ее разозлило – так и осталось загадкой. Кошка змеей нырнула под пристань и исчезла.

– Переживаешь, наверное, что Кара заставил тебя вернуться? – с участием в голосе спросил Шейн.

Вэл с трудом сдержала возникшую было на лице гримасу удивления.

Заставил? Вот как все думают. Занятно, но вполне объяснимо.

– Можешь не отвечать. Думаю, ты и сама знаешь, какой баргест самодур. Говорят, ты сбежала от него тогда – два года назад. Поэтому извини, если мои слова тебя задевают.

Вэл тяжело вздохнула. Очень тяжело. Усталость навалилась на нее, сминая и подавляя, будто сейчас было не раннее утро, а глубокий вечер.

– Шейн, это все очень сложно. Не нужно меня жалеть, ладно?

Пронзительные синие глаза сверкнули, и рука, показавшаяся Вэл невероятно тяжелой, легла на талию.

– Я и не жалею. Я опасаюсь за тебя. Будь осторожна с ним, ладно? Ты же в курсе, что меньше месяца назад он вырезал всю семью аписа[1], который высмеял его при наместнике?

Вэл почувствовала себя хуже некуда и не смогла бы сказать точно, от чего конкретно: от слов Шейна, погружающих ее в гипнотическое состояние, или от его руки на своей талии.

Она хотела сбросить руку, но не могла пошевелиться, точно скованная невидимыми оковами.

– Ч-что значит – вырезал? – запнувшись, спросила Вэл.

Она не смотрела на Шейна, уставившись на щедро присыпанное ослепительно-белым снегом озеро.

Казалось, перед ней предстала вовсе не бескрайняя водная гладь, а огромное ровное поле. Но это была ложь. Достаточно ступить на обманчиво надежный лед, как он тут же затрещал бы под ногами, обнажая черную ледяную воду.

– Я не особо знаю суть конфликта, – начал Шейн равнодушным тоном, – но твой Первый был зол, как демон. Притащил на площадь всю семью этого несчастного мужика и начал с его отца и брата. Убил всех, кроме женщин и детей.

Вэл сглотнула. Прикрыла веки. Выдохнула.

Она даже не знала, что значит слово «апис». И знать не хотела.

– Апис видел их казнь, а потом этот ублюдок милостиво перерезал ему горло.

– Хватит! – Вэл дернулась в сторону, освобождаясь от назойливых объятий. Пальцы Шейна скользнули по пояснице последним прикосновением – и Вэл стало легче. Значительно легче. – Замолчи, пожалуйста!

Волк повернулся к ней, словно впервые осознавая, что наговорил лишнего.

– Прости, я не хотел, чтобы ты расстраивалась, – извиняющимся голосом сказал он. – Валлери, я просто очень волновался за тебя вчера.

Вэл подняла на него побледневшее лицо.

– Ладно. – Она рассеянно потерла лоб пальцами и выдохнула, приводя похолодевшее сердце в чувство. – Забыли.

Шейн помолчал какое-то время, а потом негромко сказал:

– Пойдем, отец просил меня забрать на складе кое-что ему нужное. Заодно и прогуляемся.

Вэл кивнула и развела руками.

– Веди. – Слабая улыбка, говорящая «со мной все хорошо, и все забыто», мелькнула на лице.

Только с ней все было вовсе не хорошо. Ее, еле успокоившуюся после вчерашнего, снова мучило что-то огромное, тяжелое и удушливое. Интересно, когда-нибудь наступит всему происходящему разумный конец?

«Надо начать пить, – осенило Вэл. – Как Зефф. Каждый день».

И тогда она с легкостью сможет выжить в этом жестоком мире.

– С ума сойти, – изумленно прошептала Вэл, разглядывая большой ящик, полный свежих алых роз.

Деревянная крышка, отодвинутая в сторону, не мешала с искренним восторгом созерцать крупные яркие цветы, лепесток к лепестку, ровные, не поеденные жучками и прочими вредителями. Зеленые стебли в острых шипах топорщились частыми листьями.

И аромат – сладкий, терпкий – такой невероятный и одновременно кажущийся совершенно неуместным в этот холодный зимний день. Почти фруктовый запах наполнил собой все помещение небольшого склада, как только Шейн приоткрыл ящик.

– Здорово, правда? – с ноткой гордости спросил волк. – Отец с таким трудом нашел цветовода, который умудрился вырастить их в такой холод. У него какие-то огромные отапливаемые теплицы. Даже представить не могу. Но и стоят эти розы целое состояние.

– Ага, – едва слушая, ответила Вэл. Блестевшие от восторга глаза не отрывались от невиданного зрелища.

Она, в силу жизненных обстоятельств, всегда была очень далека от подобной роскоши, недоступной ей, да и не нужной в существовании на улице.