Читаем Виндзорские насмешницы полностью

Скоро буду. Только отведу моего молодого человека в школу. Э, да вон идет его учитель. Должно быть, у них сегодня свободный день.


Входит сэр Хью Эванс.


Что случилось, сэр Хью? Уроков сегодня не будет?


Эванс


Не будет. По просьбе мистера Слендера я отпустил мальчиков играть.


Миссис Куикли


Благослови бог его доброту.


Миссис Пейдж


Сэр Хью, мой муж говорит, что книги пока что не прибавили ни капли ума нашему сыну. Прошу вас, задайте ему как бы невзначай несколько вопросов.


Эванс


Подойди сюда, Уильям. Подними голову. Ну!


Миссис Пейдж


Да подойди же, сынок! Подними голову и отвечай своему учителю. Не бойся.


Эванс


Сколько чисел у имен существительных?


Уильям


Два.


Миссис Куикли


Вот как! А я, признаться, думала, что их гораздо больше. Да неужто двух чисел хватит на все имена?


Эванс


Перестаньте болтать пустяки. — Теперь скажи мне, Уильям, что значит прилагательное durus, dura, durum?


Уильям


Твердый, жестокий, суровый.


Миссис Куикли


Не знаю, как по-латыни, а по-нашему — дура это и есть дура.


Эванс


Помолчите немного, невежественная женщина! — Что такое lapis, Уильям?


Уильям


Камень.


Эванс


А камень — что такое?


Уильям


Ну, булыжник.


Эванс


Нет, камень — это lapis. Запомни раз навсегда.


Уильям


Lapis.


Эванс


Хорошо, Уильям. А ну-ка, скажи, от какой части речи происходят члены?


Уильям


От местоимений и склоняются так: именительный единственного числа: hie, haec, hoc.


Эванс


Правильно. Singulariter, nominative: hie, haec, hoc. И, пожалуйста, запомни — родительный, genetivo — hujus… Ну, а как будет винительный падеж — accusative?


Уильям


Accusative — hinc.


Эванс


Запомни же, дитя мое, accusative — hunc, hanc, hoc.


Миссис Куикли


Хунк, хок!.. Не понимаю, что за язык такой — не то лай, не то хрюканье.


Эванс


Бросьте эти глупости, женщина! — А ты, Уильям, скажи мне, как это будет в звательном падеже — vocativo.


Уильям


Гм, vocativo, гм…


Эванс


Запомни, Уильям, vocativo — caret30.


Миссис Куикли


Что, что? Покатила и шпарит? Ничего не понимаю!


Эванс


Угомонитесь, женщина.


Миссис Пейдж


Помолчите.


Эванс


Как будет родительный падеж множественного числа, Уильям?


Уильям


Родительный падеж?


Эванс


Да, родительный.


Уильям


Horum, harum, horum.


Миссис Куикли


Ничего не разберу… То ли хари поют хором, то ли харям дают корм…


Эванс


Постыдитесь, женщина!


Миссис Куикли


Нет, это не мне, это вам стыдно учить ребенка таким словам. Они и сами-то набираются разных словечек довольно рано, а тут еще учитель икает, точно пьяный: хик-хэк, хик-хэк! Фу, какой срам.


Эванс


Женщина, да в своем ли ты уме! Неужели ты и в самом деле ничего не понимаешь в склонениях и спряжениях? Глупее тебя нет никого в христианском мире!


Миссис Пейдж


И вправду, помолчи немного, Куикли.


Эванс


А ты, Уильям, просклоняй мне какое-нибудь местоимение.


Уильям


Боюсь, что я их позабыл…


Эванс


А ты вспомни: qui, quae, quod. Да смотри больше не забывай. Если забудешь qui, quae, quod — который, которая, которое, — тебя высекут. А пока побегай, порезвись. Ну ступай, ступай!


Миссис Пейдж


Он знает больше, чем я думала.


Эванс


У него отличная память. Ну, прощайте, миссис Пейдж.


Миссис Пейдж


До свидания, добрейший сэр Хью.


Сэр Хью Эванс уходит.


Идем, мой мальчик. Мы и так запоздали.


Уходят.

СЦЕНА 2

Комната в доме Форда.

Входят Фальстаф и миссис Форд.


Фальстаф


Миссис Форд, ваша печаль — лучшая награда за мои страдания. Я теперь уверен в том, что вы меня любите; а я привык расплачиваться за все до последнего гроша и заплачу вам не только любовью, но и всем, что в таких случаях полагается. Однако вы уверены, что ваш муж не явится сюда?


Миссис Форд


Он охотится на уток, милый сэр Джон.


Миссис Пейдж

(за сценой)

Эй, соседка, вы дома?


Миссис Форд


Спрячьтесь в эту комнату, сэр Джон.


Фальстаф скрывается за дверь, входит миссис Пейдж.


Миссис Пейдж


Здравствуйте, дорогая. Вы одна, или у вас в доме есть посторонние?


Миссис Форд


Никого, кроме моих домашних.


Миссис Пейдж


В самом деле?


Миссис Форд


Ручаюсь вам! (Шепотом.) Говорите громче!


Миссис Пейдж


Ах, как я счастлива, что у вас нет посторонних!


Миссис Форд


Почему?


Миссис Пейдж


А потому, что ваш муженек опять впал в бешенство. Он спорит с моим мужем до хрипоты, клянет все женатое и замужнее человечество, угрожает местью всем дочерям Евы без разбора, бьет себя кулаком по голове и вопит: «Пробиваются, растут!» Самый буйный сумасшедший по сравнению с ним — тихий, ласковый, благовоспитанный ребенок. До такой ярости он дошел… Как хорошо, что у вас нет сейчас этого толстого рыцаря!


Миссис Форд


А разве и о нем говорит Форд?


Миссис Пейдж


Он только о нем и говорит! Уверяет всех, будто в прошлый раз сэра Джона Фальстафа вынесли от вас в корзине с грязным бельем. Клянется, что сэр Джон и сейчас здесь; отговорил всю компанию ехать на охоту и собирается снова проверить свои подозрения. Я так рада, что сэра Джона у вас нет. Наконец-то ваш муж сам поймет, как бессмысленны его подозрения…


Миссис Форд


А что, они уже близко отсюда?


Миссис Пейдж


В двух шагах. Сейчас будут здесь.


Миссис Форд


О, я погибла! Фальстаф у меня!


Миссис Пейдж


Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Апостолы
Апостолы

Апостолом быть трудно. Особенно во время второго пришествия Христа, который на этот раз, как и обещал, принес людям не мир, но меч.Пылают города и нивы. Армия Господа Эммануила покоряет государства и материки, при помощи танков и божественных чудес создавая глобальную светлую империю и беспощадно подавляя всякое сопротивление. Важную роль в грядущем торжестве истины играют сподвижники Господа, апостолы, в число которых входит русский программист Петр Болотов. Они все время на острие атаки, они ходят по лезвию бритвы, выполняя опасные задания в тылу врага, зачастую они смертельно рискуют — но самое страшное в их жизни не это, а мучительные сомнения в том, что их Учитель действительно тот, за кого выдает себя…

Дмитрий Валентинович Агалаков , Иван Мышьев , Наталья Львовна Точильникова

Драматургия / Мистика / Зарубежная драматургия / Историческая литература / Документальное