Винляндия

— Ты всё понял, просто «медиум», входит в эти четыре дырки, выходит из этой одной. Эй, а ещё давай не забудем про ноздри, э?

Они поваландались по номеру, на и вне водяной постели, обвиноградились больше, чем напились, а Бирк так и не оставил в покое тему Драпа. Снаружи, за плотными прорезиненными шторами, ныне уже плотным чёрным прямоугольником, по кромке подсвеченным мельчайшим проблеском несостоятельного дневного света, была буря, Событие. В аккурат когда она уже подумала, что они надёжно угнездились в центре Америки, — в воздухе зазвучало такое, чего они и вообразить не могли, заревело так низко, как никакой реактивный ВВС с Тинкера б не смог, по крыше нежидко залязгало так, как могла только саранча из казней. Френези подошла к окну и отодвинула шторину как раз поглядеть. От вида чёрных катящих туч у неё перехватило дыхание — на Земле она такого неба никогда не наблюдала, даже под ЛСД. Без предупреждения, всё вокруг вдруг обширно запульсировало светом, брюхи и края огромных туч пошло пробивать электрической синевой, а время от времени, посреди расселин черноты, и кошмарным бесповоротным багрянцем. В последнем свете за окном, достаточно близко, разглядеть можно, облачный рукав, кончиком своим пока не касаясь земли, медленно раскачивался, обдумывая, словно бы выбирая под собою мишень. Она раздвинула шторы, дав сабле света из патио, который только что зажёгся, пасть на кровать, где Бирк лежал, прикрыв предплечьями глаза, в носках.

— Ты ж можешь сообразить, правда? — воскликнул он, покрывая грохот смертегула снаружи, — ты ж во всём остальном такая умница, почему этого не видишь? Твой молодой человек мешает. Нам мешает. — Спокойно до того, чтоб отразилось почтение, искренность.

— Тогда, в натуре же просто — сними меня с этого дела, и всё. Есть шанс, что он и не заметит.

— Тело его мне кто угодно на блюдечке поднесёт, — крикнул Бирк Вонд через всю комнату, — если бы мне только его хотелось, тебя б давно уже вывели.

Вот, как пела, бывало, её мать, он сказал это вновь.

— Помнишь, как всей этой сранью меня пичкал у тебя в кабинете, пока я не согласилась сдать письменный рапорт? Тогда ты говорил, что больше не надо будет.

— Но ты же там буквально в постели у него лежала — идеальная заброска. Он ключ ко всему этому, заторное бревно, его вытащи — и разломаешь всю конструкцию, — и брёвна рассоединятся, поодиночке и группами, и поплывут дальше по реке к лесопилке, чтоб там их распустили на пиломатериалы, встроить в ещё больше Америки — Драп один был достаточно невинен, без тайных планов, без всяких стремлений помимо как преодолеть то, что принесёт всякий день, его просто счастливо мотнуло в свою новую ипостась человека действия, и он прикипел к ней, как может лишь абстрактный мыслитель, с самозабвенным энтузиазмом какого-нибудь торчка младого, обнаружившего новый психоделик, наслаждаясь безоговорочным доверием всех, кто попадает в его радиус. Не станет его и кинься все прочие на зелёные из сейфа Бирка, HP³ распадётся.

— Никогда не думала, что попытаешься меня так разводить, Бирк.

— И я не думал, что ты с Атманом так впряжёшься, — голос его лишь на этот миг безударный, незащищённый. — Планы меняются, наверное…