Винляндия

— Ты на мою сумку смотрел. Считаешь, моя сумка — ничто?

— Ты какой-то сегодня расстроенный, Рекс, что такое?

Оба знали, что чем таким тут была Френези. Она всё больше тусовалась туда-сюда у Рекса, и почти совсем не — с «24квс». Проведя серию консультаций с прочими в съёмочной группе, ДЛ предложила Хауи, который сам признавал, что ему необходима передышка от упроченной Трасеро сёрфофобии сестёр Писк, найти способ присматривать за Френези. Тот одолжил реквизит в виде старой доски и вскоре уже заглядывал к Рексу минимум раз в день. Если Френези и заметила, то никак не отреагировала. Однажды вечером, отключившись в одной спальне перед повтором «Захватчиков», Хауи начал осознавать некий странный вибрёж в гостиной, вместе с «Экс-и-ар-би» на такой громкости, что не перекрывала голоса. Моргая, он вышел в гостиную и увидел Рекса и Френези вместе на тахте, близко, глаза у обоих тёмные и влажные, лица пылают. Они смеялись, это и вывело Хауи из обдолбанного сна.

— Здрасьте, публика.

Такое лицо у неё он уже видел, только не знал, что оно значит.

— Слыхал про Драпа?

Хауи вышел на кухню, открыл холодильник и встал, уставясь внутрь.

— He-а, что случилось?

Парочка опять засмеялась, любительский, нескладный ржач, будто бы силы, что они выпускали на волю, были им в новинку, и с чем-то большим они уже вряд ли справятся.

— Эй! — крикнул Рекс, — думаешь, где он сейчас?

— Дома в постельке, — Френези пронзительно и придушенно мажа слова.

— На-мано! Можем и прям щаз. А?

— Можем план разработать и выполнить его, без порывов.

Его? не понял Хауи. В дальнем углу морозилки он нашёл банан в шоколаде из Эрмоса-Бич, весь кристаллический от неотмороженного снега, и забрёл обратно.

— А вы чего, ребята, на Драпа злитесь или что?

Парочка на тахте переглянулась, и Френези промолвила:

— Думаешь, ему надо сказать?

— Конечно, — Рекс с дополнительным сердитым смешком. — Кому расскажет старина Хауи?

— Но если вдуматься… — начал Хауи.

Поздняк.

— Драп — подсадка ФБР, — сообщила ему Френези. — Его задание — вывести нас когда-нибудь на не тот участок тропы, и угадай, кто нас там будет ждать.

— Ой да ладно, кто сказал?

— Он сам говорит.

— Эк. — У Хауи мгновенно пересохло во рту, и мороженый банан обратился в опилки. Блескоглазое отсутствие юмора в комнате втянуло в свой вакуум и по всей его ёжащейся душе холодную уверенность, что не дурака они валяют. — Не, слушьте, народ, если Драп на самом деле вам сказал, что он из ФБР, то надо всё членство сюда подтянуть, всех, собрать собрание, выложить всё.

— Ох блядь, Хауи, — она вдруг рассвирепела, — детсадовские игры.

— Они нас убивают, чувак, — Рекс убедительно, лицом к лицу, — запирают нас в свои федеральные кичи, обычные и психушки, хавают нас скопом, вот с кем он всё время работал. Притворялся. Доносил им на нас?

— Но, — Хауи теряя веру в свои доводы, — если они такие проныры, что крота нам засадили, за ними ж и соврать про Драпа не заржавеет, нет?

— Чего тебе надо, Хауи, — Френези гарцуя взад-вперёд, как рок-музыкант с микрофоном, словно бы перенаправляя энергию, которая доведёт её до шкод, — он мне сам сказал, вслух и громко, собственным ртом.

— Но с чего именно тебе?

Ох, как же она в него глазами-то пальнула — ничего добрее не могли они сказать, кроме: «Сам подумай».

Хауи, знавший, что может расплакаться, если это затянется, произнёс:

— Сплошь большая, блядь, игра, ладно — значит, теперь он засветился, игра окончена.

— А, а, — Рекс чуть не щерясь, — теперь нам начислили дополнительное время для скоропостижной кончины.

Френези подошла и взяла лицо Хауи в свои ладони, мягко, однако сохраняя за собой более энергичные опции.

— Ты живёшь на той же планете, что и мы все, — и каждую ночь они забирают нас, и бьют нас, и ебут нас, и мы иногда умираем. Неужто никто из вас, детки, не врубается, у нас либо 100 %-ная солидарность без дураков, либо просто ничего не выйдет. Драп такое вот предал, и это было трусливо, потому что легко, птушто он знал: мы ни кому не можем давать от ворот поворот, в конце дороги, блядь, фашизм, поэтому берём всех, и лицемеров, и двойных агентов, и изгоев на лето, всех маргиналов со дна соскребаем, к кому никто больше и не притронется. Вот такой и началась HP³ — да и мы сами, вообще-то, не забыл? Всенощное Укрытие. Огонёк над дверью в этой тьме Амерайха, за которой не откажут никому? Драп всё помнит.

Она умела взламывать такие простые замки, как у Хауи. Смутившись, тот потянулся к Ящику, чпокнул выключателем, присосался к экрану и начал кормиться.

— Что я тебе говорил? — воскликнул Рекс. — Хауи чёткий.

— Хауи, как ты считаешь, мы сюда софиты можем поставить?

— А? Вертак отсоединить, всё. А вы чего удумали?

— Пригвоздить его моим «Скупиком», сунуть в рожу радиомикрофон, никакой пощады.

— Забрать у него душу, чувак, — напомнил ей Хауи.

— Уже изъята, — сказал Рекс.